Архимандрит Леонид (в миру Лев Александрович Кавелин; 20 февраля (4 марта) 1822, село Спас-Волженское, Вяземский уезд, Смоленская губерния -22 октября (3 ноября) 1891) — архимандрит Русской православной церкви. Русский богослов, историк, археограф, библиограф, переводчик, Почётный член Императорского Православного Палестинского Общества.

Отец — штабс-ротмистр, затем асессор Тульского губернского правления, мать — урожд. Нахимова, двоюродная сестра адмирала П. С. Нахимова. Двоюродный брат философа К.Д. Кавелина.

Учился в Московском кадетском корпусе, затем 12 лет прослужил в лейб-гвардейском полку.

Сотрудничал в журналах, писал стихи, очерки. В 1847 году опубликовал, в частности, очерк о монастыре Оптина Пустынь; впоследствии очерк превратился в книгу, выдержавшую несколько изданий (4-е изд. — 1885).

В 1852 году, оставив службу в армии, Кавелин стал послушником Оптиной Пустыни.

Пройдя иноческий искус под руководством строгих подвижников благочестия и старцев, Лев Александрович 7 сентября 1857 года постригся в монашество с наречением имени Леонид в честь схимника Оптинского скита Леонида, 20-го октября того же года был посвящён в иеродиакона, 29 того же октября — в иеромонаха.

В ноябре того же года назначен был членом только что организованной Русской Духовной Миссии в Иерусалиме вместе с о. Иувеналием (Половцевым), начальником которой был определен епископ Мелитопольский Кирилл (Наумов).

Пробыв около двух лет в Иерусалиме, о. Леонид, по расстроенному здоровью, в 1859 году уволен был в Оптинский скит, куда и прибыл в конце этого года, посетив по пути Афон.

В 1863 году возведён в сан архимандрита, назначен начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Но в этой должности он был недолго: вследствие происшедших в миссии раздоров и столкновения его с Иерусалимским патриархом Кириллом и с представителями русского правительства в Иерусалиме возникло в начале 1865 года дело «о переустройстве» нашей миссии в Иерусалиме, которое очень озабочивало всероссийский Св. Синод и особенно митрополита Московского Филарета (Дроздова), взявшего под свою защиту о. Леонида. Последний вышел с честью из борьбы со своими противниками: указом Св. Синода от 16 июля 1865 года он был назначен настоятелем церкви при русском посольстве в Константинополе.

Неоднократно ездил на Балканы в славянские земли, работал в южнославянских древлехранилищах.

С 1869 года — настоятель Воскресенского ставропигиального монастыря, иначе называемого Новым Иерусалимом. С начала 1870-х годов состоял членом Московского архитектурного общества, где занимался вопросами сохранения памятников церковной архитектуры[1].

С 1877 года — наместник Троице-Сергиевой лавры.

В 1881 году был избран членом-корреспондентом Петербургской академии наук.

Скончался 22 октября 1891 г. Погребен отец Леонид со стороны алтаря лаврской Духовской церкви.

Сочинения

Абхазия и в ней Ново-Афонский Симоно-Кананитских монастырь. Ч. 1. Абхазия : [В 2-х ч.] : с планом Абхазского приморского берега, с 21-м рис. памятников христианства в Абхазии и с планом Ново-Афонского монастыря : в пользу строящейся обители / сост. А. Л. — Москва : Тип. В. Ф. Рихтер, 1885. — 143 с., 24 л. ил., карт. ; 25 см. — В конце предисл. авт.: а. Л-ъ; установлен по 2-му изд. — Во 2-м изд. вышла только 1 ч. под загл.: Абхазия и её христианские древности.

«Сказание о жизни и подвигах… старца Оптиной Пустыни иеросхимонаха Макария». М., 1861.

Церковно-историческое описание упраздненных монастырей, находящихся в пределах Калужской епархии. — Москва: Университетская типография, 1863.

Критический обзор сведений о Свято-Троицкой Сергиевой лавре. М., 1876;

Историческое описание Козельской Введенской Оптиной Пустыни. Ч. 1—2; Изд. 4-е. М., 1885;

Святая Русь, или Сведения о всех святых и подвижниках благочестия на Руси (до XVIII в.). СПб., 1891.

Примечания

Историческая записка о деятельности Московского архитектурного общества за первые тридцать лет его существования. — М.: Лито-типография О. В. Шейвель, 1897. — С. 24.

Литература

Никольский А. Леонид (Кавелин) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Переписка Константина Зедергольма со старцем Макарием Оптинским (1857—1859) / [Сост. Г. В. Бежанидзе]. — М.: Изд-во ПСТГУ, 2013. — 383 с.: илл. ISBN 978-5-7429-0717-6

Сторожев В. Н. Леонид (Кавелин) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907

(САЙТ «СВЯТО-ПОКРОВСКОГО МОНАСТЫРЯ» - http://www.dobromon.ru/history/%D0%B0%D1%80%D1%85%D0%B8%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B8%D0%B4-%D0%BB%D0%B5%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%B4.html)

22-го октября 1891 г. скончался в Троице-Сергиевой лавре наместник лавры, о. архимандрит Леонид. Ученые заслуги его на поприще изучения русской и славянской старины и письменности не только дают право, но налагают на нас обязанность отметить главные черты жизни и характера, а равно и припомнить ученые труды почившего.

Архимандрит Леонид, в мире Лев Александрович Кавелин, происходил из дворян Калужской губернии и родился в наследственном имении своего отца, деревне Гриве Козельского уезда Калужской губернии, в 1822 г. Отец его, Александр Александрович Кавелин, штаб-ротмистр Клястицкого гусарского полка (р. в 1791 г. † в глубокой старости в конце 1870-х годов), был родным братом Дмитрия Александровича Кавелина, отца известного ученого и публициста Константина Дмитриевича Кавелина, которому, таким образом, архимандрит Леонид приходился двоюродным братом.

Мать о. Леонида, Марья Михайловна, рожденная Нахимова (р. 1802 † 1860 г.), была двоюродной сестрой знаменитого героя Синопа и Севастополя, адмирала Павла Степановича Нахимова.

В 1835 г. Лев Александрович Кавелин был помещен родителями в 1-й Московский кадетский корпус, где окончил курс с отличием в 1840 г., и поступил прапорщиком в лейб-гвардии Волынский полк, в котором служил двенадцать лет до 1852 г., и, как видно, весьма успешно, так как в этом году имел уже чин капитана гвардии. Еще в корпусе в нем начали ясно обозначаться основные черты того душевного настроения, которое определило все последующее содержание его жизни: религиозность и склонность к учено-литературным занятиям. Об учении в корпусе и службе в гвардии архимандрит Леонид сохранил до конца жизни самые теплые и задушевные воспоминания, которые он любил передавать в откровенной беседе с близкими ему людьми. Эти воспоминания особенно ярко предстали перед ним 23-25 ноября 1878 года, во время празднования столетнего юбилея корпуса, на котором он лично присутствовал и совершал литургию в корпусной церкви. В числе товарищей по корпусу о. Леонида, одного с ним выпуска, здравствующих ныне, находятся теперешний военный министр П. С. Ванновский и попечители двух учебных округов: Варшавского – А. А. Апухтин и Харьковского – Н. П. Воронцов-Вельяминов. В 1839 г. наряду с другими лучшими кадетами 1-го Московского корпуса Лев Кавелин присутствовал на Бородинском поле очевидцем устроенных императором Николаем Павловичем бородинских маневров, и кадетам их начальством было предложено описать эти маневры; описание Льва Кавелина было признано лучшим и напечатано в том же году в «Журнале для чтения воспитанников военно-учебных заведений»: то был первый печатный труд архимандрита Леонида. По выходе из корпуса он сблизился с двумя литераторами, отличавшимися, как и он, православно-религиозным направлением: С.О. Бурачком, издателем журнала «Маяк», и А.П. Башуцким, редактором «Иллюстрации», и в их изданиях помещал Л.А. Кавелин свои дальнейшие ученые и литературные опыты.

В нескольких верстах от имения Александра Александровича Кавелина, в Козельском уезде Калужской губернии, находится известная по всей России Оптина пустынь, отличающаяся строгостью своего монашеского устава и подвижничеством многих старцев. Частые посещения этой пустыни еще в детстве, а затем временное пребывание там при посещении Львом Александровичем его родителей еще более развивали в нем религиозное благочестивое настроение. Особенно сильно влияли на него беседы трех лиц: начальника скита при Оптиной пустыни, иеросхимонаха Макария, схимника Леонида и известного славянофила И.В. Кириевского, также козельского помещика, бывшего своим человеком в Оптиной пустыни и находившегося в духовном общении со скитскими старцами Макарием и Леонидом. В исходе 1852 г., почти накануне Восточной войны, гвардии капитан Л.А. Кавелин вышел в отставку и поступил послушником в Оптинский скит под строгое начало о. Макария. Тогда этот резкий переход из гвардии в монастырь поразил не только однополчан Кавелина, но и большинство его родственников и знакомых, из которых лишь весьма немногие понимали должным образом это превращение, и действительно, религиозностью и благочестием кадета и офицера нельзя еще было объяснить поступления его в скит. Какая же была ближайшая причина, заставившая Кавелина переменить гвардейский мундир на монашескую власяницу? – это осталось тайной, которую о. архимандрит унес с собою в могилу. Он не любил говорить о ней, а потому мы не вправе излагать печатно те объяснения, которые случалось нам слышать от его родных и сослуживцев, быть может, и ошибочные. Во всяком случае, в личной жизни гвардии капитана Кавелина произошло, по-видимому, нечто весьма серьезное, изменившее всю дальнейшую его судьбу. 7-го сентября 1857 г. он принял пострижение с именем Леонида, в честь схимника Оптинского скита, о котором говорено было выше.

В скиту Оптиной пустыни бывший гвардеец нашел, кроме монашеского подвижничества, родную себе почву в книжных занятиях. Этот скит наполнялся в 40-х и 50-х годах XIX в. многими образованными людьми, искавшими в тихой монашеской обители успокоения от житейских невзгод, и они занимались там переводами книг аскетического содержания и трудами по истории русского монашества. В этот кружок естественно вошел Леонид Кавелин, сблизившись особенно с поступившим почти одновременно с ним в Оптинский скит о. Ювеналием (в миру Иваном Андреевичем Половцевым). Вместе с ним Кавелин перевел и издал: 1) Сочинения Паисия Величковского; 2) Вопросы и ответы старцев Пафнутия и Иоанна и 3) Поучения преподобного аввы Дорофея, и занялся, кроме того, изложением истории Оптиной пустыни и скита при ней. Но недолго привелось и ему, и о. Ювеналию Половцеву оставаться в скиту.

В ноябре 1857 г. оба они были посвящены в иеромонахи и назначены членами только что организуемой в то время русской миссии в Иерусалиме, начальником которой был определен епископ Мелитопольский Кирилл (Булгаков). В Иерусалиме иеромонах Леонид Кавелин пробыл всего около двух лет. Согласно его прошению, он был уволен по болезни в 1859 г. снова в Оптинский скит, куда и прибыл в исходе этого года, посетив по пути Афон, очаровавший его своею природой и монастырским устройством. С тех пор любимою мечтой о. Леонида было удалиться на покой и поселиться в одном из Афонских монастырей, но мечте этой не суждено было осуществиться.

В 1860 г. на руках о. Леонида умерли: его руководитель в монашеской жизни – о. Макарий и его мать, и в 1864 г. он был снова призван в покинутый им Иерусалим, но уже не членом, а начальником русской миссии, с возведением в сан архимандрита. Эту должность занимал он недолго и в 1866 г. был назначен настоятелем русской посольской церкви в Константинополе, где и оставался четыре года. С 1869 по 1877 год он занимал должность настоятеля ставропигиального Воскресенского монастыря в Звенигородском уезде Московской губернии, основанного патриархом Никоном и известного под именем «Нового Иерусалима». Покойный Московский митрополит Иннокентий, высоко ценивший достоинства архимандрита Леонида, обратил на него особое внимание в 1877 году, избрав его своим наместником в Троице-Сергиеву лавру, после кончины архимандрита Антония († 12-го мая 1877 г.), занимавшего этот важный пост в течение сорока шести лет. Назначение это было весьма почетно, и по важному религиозному и историческому значению Троицкой лавры, и по роли предместника о. Леонида, пользовавшегося большим авторитетом в благочестивых сферах московского общества и заслужившего уважение и приязнь московского митрополита Филарета. В 1888 году архимандрит Леонид был награжден орденом св. Анны 1-й степени.

Таковы внешние факты жизни о. наместника. Но жизнь его определялась не ими, а его монашеством и учено-литературными трудами. Зная его близко в течение двадцати лет, позволяем себе остановиться на некоторых чертах характера о. Леонида, по нашим личным о нем воспоминаниям.

Слог архимандрита Леонида был очень краток, даже сжат, и в печатных сочинениях, и в письмах: вообще на бумаге он не любил высказываться, писал только относящееся к делу. В обществе лиц официальных, а также и мало ему знакомых, он был не только сдержан, но молчалив. Не таким являлся он в откровенном дружеском разговоре с людьми ему близкими. Прирожденная его веселость и остроумие вступали в свои права. Анекдоты, остроты, разные своеобразные афоризмы пестрили его содержательную и всегда назидательную беседу. Но в этих разговорах о. Леонид всегда оставался на высоте своего положения: вы постоянно видели перед собой монаха, ничего суетного, пустого, тем паче легкомысленного, не было ни в его веселости, ни в его остротах. В этих откровенных беседах выступала наружу и прирожденная его склонность к поэзии: он любил природу как поэт, и ничто не доставляло ему большего наслаждения, как красивая, притом тихая и уединенная местность. Он остался очень доволен своим пребыванием летом 1884 г. в Новоафонском монастыре, на Абхазском берегу близ Сухума, и с особенным удовольствием вспоминал прелесть восточного Черноморского побережья. Любил он и стихотворения, в особенности духовного содержания, а также церковное пение. Принимал у себя о. Леонид необыкновенно радушно и гостеприимно, будучи совершенно русским хлебосолом-хозяином. Свобода его гостя ничем не стеснялась: «милости просим, будьте как дома», – обыкновенный привет, обращаемый к гостям, был в его устах не фразою, потому что фраз он вообще не любил.

Но таким о. Леонид являлся лишь «для немногих». Большинство знало его по его официальной физиономии, а в этой физиономии, кроме указанных выше, находились еще некоторые очень характерные черты. О. Леонид был враг всякой внешности, пышности, ненужных церемоний и суетности. Поэтому он никогда, например, не шествовал торжественно через церковь после совершения им богослужения, а скромно уходил в боковые двери прямо из алтаря; никогда не принимал он у себя случайных посетителей и посетительниц, не тратил с ними времени на пустые разговоры, не расточал заученных фраз на благочестивые темы. Занимая высокие посты в церковной иерархии, он считал своим долгом относиться к своим обязанностям строго и справедливо; все, что ему следовало по праву, он отстаивал стойко и твердо, ревниво оберегая интересы церкви, монастыря и своих собственных прерогатив. Весьма естественно, что такими чертами своего характера о. Леонид создавал себе много порицателей и даже недоброжелателей, но только люди, близко его знавшие, хорошо понимали, что лишь глубокое сознание своего долга и серьезное воззрение на вещи руководили поступками о. Леонида.2

Вообще это был цельный характер, строго относившийся к своим обязанностям и до конца твердо сохранивший те верования и убеждения, которые составляли все содержание его жизни.

Еще на школьной скамье, будучи кадетом, как сказано выше, арх. Леонид начал печататься. С тех пор, с 1830 года, тянется длинная цепь его ученых исследований, палеографических описаний и обнародований памятников письменности, сообщений, заметок и переводов. Редактор «Русской Старины» М.И. Семевский насчитывает до 700 этих учено-литературных трудов3, но нам не удалось собрать их такое количество, хотя мы имеем очень много его писаний в отдельных оттисках. В помещенном ниже списке монографий и сообщений арх. Леонида, далеко не полном, находится всего лишь до 180 номеров. Периодические издания, в которых были помещены некоторые из его статей, имеющиеся у нас в отдельных оттисках, не могли быть определены; нам известны лишь, по указанию самого о. архимандрита, годы их выхода в свет. Немало, вероятно, найдется еще в разных духовных и исторических журналах и в виде отдельных брошюр, и с подписью, и без подписи, и с инициалами Л.К. (Леонид Кавелин), И.Л. и А.Л. (иеромонах и архимандрит Леонид) его статей; в обширной библиотеке о. архимандрита в его наместнических келиях в Троицкой лавре был особый шкаф, куда он складывал свои печатные труды. Бывало, начнешь рыться в этом шкафу, и всякий раз отложишь целую пачку совершенно неизвестных его творений. Он любил дарить свои сочинения, но переберет сначала пачку и некоторые отложит в сторону: «Нет, этого не дам, – скажет, – потому что у меня самого их по одному только экземпляру». Мы уверены, что почитатели о. Леонида, а равно и столь тщательные библиографы, как В.И. Межов, Д.Д. Языков и Н.П. Барсуков, дополнят со временем наш список, но и в теперешнем неполном виде он все-таки очень велик для одного лица и дает достаточный материал для воспроизведения учено-литературного образа почившего.

Прежде всего, о. Леонид является автодидактом, как очень многие из русских ученых: тем более заслуги с его стороны, все его знания, о которых мы будем говорить ниже, приобретены им самим вследствие его врожденных способностей и путем упорного труда: этих знаний не могло ему дать военное учебное заведение; но отсутствие в молодых годах серьезной научной школы не могло не отразиться на последующих ученых трудах о. Леонида, в которых нередко чувствуется недостаточность специальной предварительной подготовки и общего исторического миросозерцания. О. архимандрит любил сам себя называть «ветхословцем», и действительно, он принадлежал именно к тому типу наблюдателей и исследователей прошлого родной земли, который столь метко охарактеризовал Н.П. Барсуков термином «русские палеологи», составляющим перевод на греческий язык самоназвания о. Леонида. Это ученый одного наслоения, одной формации с Сахаровым, Кубаревым, Строевым, Ундольским, Невоструевым, Ив. Дм. Беляевым, Андр. Ник. Поповым и другими высокопочтенными возделывателями русской исторической нивы. Для него, как и для них, была дорога старина славяно-русская, как остаток родного прошлого, как память о невозвратно-былом... Они жили этой стариною, радовались ее радостями, печалились ее печалями, страдали ее страданиями и много потрудились для ее сохранения и объяснения.

Любовь к славяно-русской старине у о. Леонида осложнялась еще, так сказать, его монашеством. В этом отношении он примыкает к почтенной плеяде русских ученых монахов-«ветхословцев»: митрополиту Евгению Болховитинову, епископу Амвросию Орнатскому, архиепископу Филарету Гумилевскому и др. Русское монашество, как известно, имеет почтенную историческую заслугу перед Русскою землей, и доселе здания, храмы с их иконами и утварью, книгохранилища и ризницы наших монастырей представляют, так сказать, залежи прежней, отошедшей в область истории, русской образованности. А потому весьма естественно, что, будучи монахом по убеждению, о. Леонид особенно ревностно исследовал историю русских монастырей и находящиеся в них остатки старинной русской образованности. Пребывание на христианском Востоке расширило поле его историко-религиозных исследований: он не мог обойти в них православного восточного христианства, единокровного и единоверного нам мира юго-славянского, и отношений русских людей к восточным церквам, Иерусалимской и Константинопольской, и немало сделал для уяснения этих вопросов.

Едва о. Леонид удалился в Оптинский скит, как уже начал ревностно изучать историю монастырей в связи с общими русскими историческими явлениями, сначала Оптиной пустыни, а затем всего родного ему Калужского края. Пребывание на Востоке побуждает его исследовать прошлое Иерусалима, с которым соединено столько самых высоких священных воспоминаний для истинно верующего христианина, и написать целый ряд статей по истории церкви Болгарской и Сербской и по истории русского паломничества в Иерусалим, Константинополь и на Афон. При этих исследованиях он изучает классический и новый греческий язык и языки болгарский и сербский. Заметим здесь, кстати, что архим. Леонид еще в корпусе выучился по-польски в такой степени, что не только свободно читал классических польских писателей, но даже свободно говорил на этом языке; он владел также языками французским, немецким и английским. Новый Иерусалим сосредоточивает его ученое внимание на патриархе Никоне: он издает весьма интересные, неизвестные до тех пор, материалы для его биографии, устраивает в монастыре музей из вещей патриарха и реставрирует при щедром содействии московского потомственного почетного гражданина Н. Г. Цурикова новоиерусалимский соборный храм Гроба Господня, построенный в XVII веке и доконченный в XVIII веке известным придворным архитектором графом Растрелли. В Троицкой лавре о. Леонид обращается к жизни и подвигам ее знаменитого основателя, св. Сергия Радонежского, и к истории его монастыря; приводит в порядок богатую ризницу лавры и реставрирует совершенно запущенный Успенский собор, воздвигнутый, по его мнению, царем Иоанном Грозным в память покорения Казанского царства. Летом 1884 года о. Леонид ездил пить воды в Новоафонский монастырь, находящийся близ Сухума на живописном Абхазском берегу восточного Черноморья, – и результатом этого лечения явился исторический очерк Абхазии вообще и водворения в ней христианства в частности. По кончине графа А.О. Уварова (29-го декабря 1884 года) отец Леонид специально занялся подробным описанием его богатого рукописного собрания в с. Поречье, Можайского уезда, Московской губернии, но, к сожалению, не успел докончить этого важного труда.

Несмотря на то, что часть богатого Уваровского собрания – рукописи московского купца Царского, полностью приобретенные графом А. С. Уваровым, – была уже описана П. М. Строевым, о. Леонид нашел и в этой части очень много неизвестного раньше и поправил некоторые ошибки Строева.4 Вследствие этих занятий с 1885 года писания и сообщения о. Леонида становятся реже и не столь обильны, как в 70-х и в начале 80-х годов.

Все печатные труды арх. Леонида могут быть подведены под следующие семь рубрик:

1) Статьи, писанные до поступления в монашество, – историко-литературные, археологические и этнографические очерки, произведения беллетристические и стихотворения; в них лишь намечаются те черты, которые впоследствии развиваются в его писаниях, и они любопытны только как материал для истории литературной деятельности о. Леонида.

2) Книги и статьи духовно-нравственного, преимущественно аскетического направлений, важны для изучения его монашеских идеалов. Но последующие пять рубрик (3-7), составляющие большую часть писаний о. архимандрита, имеют научное значение. Эти рубрики суть следующие:

3) Самостоятельные исторические, археологические и историко-литературные ученые исследования. Таких работ в нашем списке двадцать три, и они отмечены звездочкой. Эти труды весьма важны в научном отношении, или сообщая новые, малоизвестные факты, или же комбинируя при новом научном освещении данные, известные прежде. Во многих случаях это целые книги, от ста с лишком до восьмисот страниц.

4) Описания рукописных собраний, отдельных рукописей и библиографические и палеографические разыскания.

5) Издания неизвестных до тех пор памятников древней и старинной русской и юго-славянской письменности, с предисловиями, скромно называемыми их автором «вместо введения», но, в сущности, составляющими всегда исследование об издаваемом памятнике.

6) Продолжение изданий начатых другими ученых исследований и обнародование интересных, но неизданных, сочинений новейших авторов. Так, например, о. Леонид доканчивает весьма любопытное исследование о Сильвестре, начатое в 1849 году Д.П. Голохвастовым, и восстановляет первоначальный текст, изданный в 1853 году с сокращениями и изменениями, сделанными московским митрополитом Филаретом, «Истории Троицкой лавры», написанной известным ученым, ректором Московской духовной академии, А. В. Горским, дополняя этот труд собственными изысканиями по истории лавры, составляющими целую 2 часть этой истории, и которые он скромно называет «Приложениями». В 1888 году ему попадает в руки любопытная рукопись «Новгородские истории», доводящая историю Новгорода от древнейших времен до 1725 года и составленная в 1815 году тогдашним новгородским губернатором и малоизвестным литератором П.И. Сумароковым, – и он издает эту рукопись, со своим обычным «вместо введения». При его же содействии напечатано в «Чтениях в Московском обществе истории и древностей российских» (1878 года, кн. II и IV, и 1879 года, кн. II) и затем издано этим Обществом отдельно «Описание славянских рукописей библиотеки Свято-Троицкой Cepгиeвой лавры» (том до 400 стр. in-8°), составленное еще в 1854-1857 гг. и просмотренное и дополненное библиотекарем лавры, иepoмонахом Авраамием. Точно так же в нынешнем уже году, незадолго до кончины арх. Леонида, появилось в печати сообщенное им «Описание рукописей монастырей Волоколамского, Hoвoиepycaлимского, Саввина-Сторожевского и Пафнутиева-Боровского, П.М. Строева», составленное известным археографом еще в 20-х годах. Это описание, с предисловием Н.П. Барсукова, издано Обществом любителей древней письменности. Такое отношение к чужим трудам – черта весьма почтенная, говорящая сама за себя и, к сожалению, очень редкая между нашими учеными и литераторами. Седьмая рубрика состоит из кратких заметок и сообщений археологических, палеографических, генеалогических, исторических. Постоянно обложенный старыми и новыми рукописями, архим. Леонид делал из них различные выписки и при случае сообщал их в то или другое специальное издание. И все эти заметки по русской старине отличаются новизною, представляя что-нибудь неизвестное или недостаточно обследованное. Отметим здесь еще оригинальную черту в литературном характере о. Леонида: он никогда не получал денежного вознаграждения за свои литературные и ученые труды: «Я монах и не торгую своим ученым трудом», – говорил он не раз. Доход же с исторических описаний монастырей, поступавших в продажу, он предоставлял в пользу этих монастырей.

О. Леонид очень дорожил своими учено-литературными отношениями: кроме лиц духовных, они обнимали собою группу русских ученых археологов и исследователей славянской и русской письменности. Насколько нам известно, он был близок с А.Ф. Гильфердингом, Изм. Ив. Срезневским, П.И. Савваитовым, Г.Ф. Карповым, Анд. Ник. Поповым и Н.П. Барсуковым, но в особенности был дружен с О.М. Бодянским и во время его редакторства «Чтениями в Моск. общ. ист. и др. росс.» поместил в этом издании очень много своих трудов. В последнее время он сблизился с графом А.С. Уваровым и с графом С.Д. Шереметевым, председателем Общества любителей древней письменности.

Архим. Леонид состоял почетным членом Археологического института в Петербурге и Церковно-исторического музея в Ростове и действительным членом многих ученых обществ: Московского – истории и древностей российских, археологических С.-Петербургского и Московского, общества любителей древней письменности и нескольких обществ юго-славянских.

1. Источник: Д. А. Корсаков. Архимандрит Леонид (Кавелин) // Журнал Министерства народного просвещения. 1891 г. №12 (декабрь). Спб., 1891. с. 126—136. — Прим. редакции.

2. Когда настоящий некролог уже переписывался, мы получили письмо от одного из монахов Троицкой лавры, находившегося неотлучно долгое время при о. наместнике, который, сообщая подробности о болезни и кончине о. Леонида, между прочим, так характеризует его: «Он был истинный монах, всегда и всюду служил живым примером для своих подчиненных; к хорошим был добрым, к немощным (то есть, ленивым и неисполнительным) строгий отец, наказывал и, когда видел исправление в виновном, прощал и забывал прошлое... Братия наша вся почти жалеет батюшку. Многие, очень многие не понимали покойного батюшку, а он был именно человек духовный и богоугодный...»

3. См. «Русск. Стар.» 1889 г., т. LXII, стр. 499, статья «Путевые очерки, заметки и наброски». Поездка по России в 1888 году, гл. III «Троицкая лавра». В этой статье сообщаются краткие биографические сведения об о. Леониде и говорится о его ученых трудах.

4. Кроме Строевского описания рукописей Царского (in–8°, М., 1848), один пергаментный сборник из этого собрания описан О. М. Бодянским (in–8°, М., 1848); а в 1858 году начато самим гр. А. С. Уваровым описание его рукописей, но этого описания вышло только начало, заключающее в себе лишь памятники словесности (С.-Пб., 2 т.).

Книги архимандрита Леонида (Кавелина) для скачивания -

http://booksee.org/g/%D0%90%D1%80%D1%85%D0%B8%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B8%D1%82%20%D0%9B%D0%B5%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%B4%20%D0%9A%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%BD

Книги по истории монастырей Калужской губернии:

1. Историческое описание Боровского Пафнутьева монастыря. М.. 1859. (Скачать)

2. Историко-археологическое и статистическое Боровского Пафнутьева монастыря. Изд.3. 1907. (Скачать)

3. Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни. Изд.2. СПб., 1862. (Скачать)

4. Историческое описание Калужского Лаврентьевского монастыря. нынешнего калужского архиерейского дома и принадлежащей к оному Крестовской церкви. Калуга, 1906. (Скачать)

5. Историческое описание Малоярославецкого Черноостровского Николаевеского общежительного монастыря. СПб., 1863.(Скачать)

6. Историческое описание Мещовского Георгиевского мужского общежительного монастыря. М., 1870.(Скачать)

7. Описание Лихвинского Покровского Доброго мужского монастыря. М., 1876. (Скачать)

8. Историческое и археологическое описание Тихоновой Калужской пустыни (издание исправлено и дополнено И. Токмаковым). М., 1892. (Скачать)

СПИСОК ТРУДОВ АРХИМАНДРИТА ЛЕОНИДА (КАВЕЛИНА) (Скачать)