Крепость описана в дозорной книге 1621 г., правда, не приведены её размеры. Располагалась она на высоком месте; высота городища достигала 15–20 м. С северной и восточной сторон под городищем, как и сейчас, протекала Протва, к которой вели ворота с одним затвором. С запада и юга городища шли резкие спуски. Здесь, на стыке спусков, стояла вторая проходная башня с одними воротами и двумя затворами. Башня выходила к торгу, перед воротами были зарублены тарасы, а около стен опускной щит. Вдоль стен, от одного спуска к другому был прорыт ров. Имелись и насыпные валы, на которых стояли деревянные башни и стены. Крепость была рублена городнями. Кроме двух башен с воротами, крепость имела ещё четыре глухих (1).

Размеры крепости уточняет писцовая книга 1685 г., составленная со слов боровчан. По окружности крепость имела 260 саженей (556 м). По часовой стрелке от проезжей башни через тайник до угловой башни 114 саженей (244 м). Далее до другой угловой башни 81 сажень (173 м) и до второй проезжей башни 65 саженей (139 м). В 1685 г. на территории крепости находился воеводский двор (15х13 саж.). Между тайником и тюрьмой располагался осадный двор Матвея Синявина (11х8 саж.), житницы царя Михаила Фёдоровича и Фёдора Игнатьева. На территории крепости стояли две церкви: Благовещенская и Никольская. Кроме этого, здесь находились приказная изба и тюремный острог, внутри которого размещались две тюремные земляные избы и караульная изба, которые за давностью лет пришли в негодность.

В Смутное время боровская крепость уцелела, но окончание Смуты не принесло спокойствия городам на западе и юго-западе от Москвы. На калужской земле во время русско-польской войны за Смоленск 1632–1634 гг. активно действовали польские отряды, разорявшие и уничтожавшие населённые пункты. В этих условиях городские укрепления продолжали играть важную роль.

4 января 1634 г. бояре и воеводы Д.М. Черкасский и Д.М. Пожарский направили в Разряд отписку о том, что «литовские» люди появились под Можайском и разоряют русские селения. На отписке была сделана помета: «бояре приговорили: отписать те вести послать во Ржеву, в Калугу и иные городы, и на Волуйку, и в Боровеск, и во Тверь тотчас» (2).

Для укрепления гарнизона Боровска 11 февраля 1634 г. калужским воеводам Ф.Ф. Волконскому и Ф.С. Куракину была дана грамота, в соответствии с которой Ф.С. Куракин обязан был идти «с дворяны и с детьми боярскими и со всеми нашими ратными людми, с конными и пешими … в Боровеск, про литовских людей и про черкас велел проведывати всякими обычая, чтоб на вас на походе и на станех польские и литовские люди безвестно пришли и дурна какого не учинили» (3). Прибыв в Боровск, воевода Фёдор Семёнович Куракин должен был доложить в Разряд не только о прибытии, но и о готовности отражать неприятеля (4). Но боровская деревянная крепость погибла без боя и штурма: она сгорела 20 марта 1634 г. Город остался беззащитным. Неизвестно, была ли крепость подновлена с 1621 г., но даже если не была, она оставалась оборонительным сооружением для боровского гарнизона и тех отрядов, которые могли укрыться за ней при передислокации.

22 марта 1634 г. прибывший воевода стольник князь Ф.С. Куракин и воевода Роман Шушерин подали в Разряд отписки о происшедшем. Из Москвы был дан строгий наказ Фоме Ивановичу Квашнину и подьячему Ивану Протасову осмотреть сгоревший Боровск и принять меры к его укреплению.

Из первого публикуемого документа следует, что 20 марта между 6 и 7 часами пополудни в «остроге учинился пожар». Причиной пожара стала загоревшаяся изба малоярославчанина Богдана Васильева сына Булгакова. Огонь с его избы перекинулся на острог и башни, а дальше на посад, где в огне погибли многие дворы и лавки. В остроге сгорели запасы, предназначенные для осадного времени, и постройки: воеводский двор, дворы дворянские и боярских детей, дворы посадских и жилецких, дворы и житницы уездных людей. Пожар не удалось потушить, потому что в это время была буря «великая» и загорелось сразу во многих местах, дома же и в остроге, и на посаде были крыты соломой.

Воевода Ф.С. Куракин попал в тяжёлое положение: ратные люди, стрельцы, казаки, с которыми он пришёл в Боровск, оказались не только без крыши над головой, но и без денег, одежды, продовольствия, кормов для лошадей. Кроме того, сгорела часть пушечного наряда: «пять пищалей полковых волконей железных да колокол вестовой». Воевода успел вывезти в Пафнутьев монастырь привезённую из Калуги в Боровск «государеву зелейную казну и свинца». Ситуация была сложной, грозившей судом. К тому же погода была холодной…

Ф. Квашнин и подьячий И. Протасов осмотрели сгоревший острог, сосчитали оставшиеся дворы в остроге и на посаде. Затем состоялось совещание с боровским воеводой Романом Шушериным и боровскими людьми, на котором было решено строительство крепости отложить до лучших времён, а для «поспешенья» «от прихода польских и литовских людей и черкас надежно» приделать острог к Пафнутьеву монастырю.

Время было военное, и множество литовско-польских банд мародёров, бежавших из-под Смоленска и насчитывающих более тысячи человек, представляли опасность для таких мало защищённых городов, как Боровск. 15 мая 1634 г. такой отряд (5) появился под Тихоновой пустынью, где разбил людей калужского воеводы Ф.Ф. Волконского, гнал их до Калуги, до вечера штурмовал калужский посад, но был отбит (6). Эти события не могли не вызывать беспокойства и озабоченности у оставшегося в Боровске воеводы Р. Шушерина. 18 мая он пишет в Разряд о том, что после пожара «посадские людишки разбрелись розно, а что есть твоей государевой казны: зелья, свинцу и наряду, – и я отдал в Пафнутьев монастырь до твоего государева указу. А в осадное время мне с достальными посадскими людишки и с казаки, и с пушкари от литовских и от крымских людей бытии негде» (курсив наш. – В.О.) (7).

С окончанием Смоленской войны и укреплением границ Русского государства Боровск потерял значение военное и остался только административным центром уезда. В то же время в Пафнутьевом монастыре продолжается строительство каменных стен и башен.

После Петровских военных побед границы России отодвинулись далеко на запад, и для центральной части страны на целое столетие наступила мирная и тихая жизнь. Вслед за Боровском и Пафнутьев монастырь потерял военное значение. О боровской крепости на городище напоминали только оплывшие земляные валы, а каменные стены и башни монастыря приходили в ветхость и с трудом поддерживались монастырскими властями.

Приложение.

№ 642-й. Отписка воеводы Ф. Куракина о пожаре города Боровска

Воевода князь Федор Семенович Куракин в отписке, полученной в Розряде 22 марта, доносил: «марта в 20 д., в шестом часу дня, гневом Божиим в Боровске в остроге загорелось: и башни и острог, и в остроге воеводский двор, и дворянские и детей боярских, и посадских и всяких жилецких и уездных людей дворы и житницы, которые были в остроге для осадного времени поставлены, все погорели без остатку; и от города на посаде, где я с твоими государевыми людьми стоял, дворы ж и во дворех у твоих государевых ратных людей лошади и служилая рухлядь, и у меня, и у стольников, и у стряпчих, и у московских дворян, и у жильцов и из городов у дворян, и у детей боярских, и у стрельцов и у казаков запасы и конские кормы, сено и овес, все погорело без остатка. А отнять острога и посада от пожара никоими мерами было не уметь, потому что в то время была буря великая и во многих местех загорелось, а хоромы в остроге и на посаде все крыты были соломою. А что со мною привезено из Колуги в Боровеск твоей государевы зелейные казны и свинцу и в Боровске было устроено в остроге под соборною церковью, и ту твою государеву зелейную казну и свинец я велел в пожарное время из острога из-под церкви вывезти и устроить в Панфутьеве монастыре. И ныне я в Боровске стою на пожарище, и твои государевы всякие люди своих и конских кормов купити не добудут, уездные люди своих и конских кормов на торг продавати не возят, и они сами и лошади их помирают голодною смертью; и впредь, государь, мне с твоими государевыми ратными людьми для их и кон-ских кормов где укажешь стоять?..»

Помета: «142 г. марта в 22 д. Государь, сей отписки слушав, указал: послать дворянина добра и велеть пожар в городе и на посаде дозрити».

Москов. ст. столб. №104. Л.359—361.

№ 643-й. Наказ Ф.И. Квашнину и подьячему Ивану Протасову осмотреть сгоревший город Боровск и принять меры к его укреплению

Лета 7142-го, марта в 22 д. Государь... велел Фоме Ивановичу Квашнину да подьячему Ивану Протасову ехать в Боровеск, для того: в нынешнем, в 142-м, году, марта в 22 д. писал ко государю из Боровска стольник и воевода, князь Федор Куракин: марта де в 20 д., в шестом часу дня, в Боровске в остроге загорелись башни и острог, и в остроге воеводский двор, и дворянские и детей боярских, и посадских и всяких жилецких и уездных людей дворы и житницы, которые были поставлены в остроге для осадного времени, все погорели без остатка; и от города на посаде, где стоял стольник он, князь Федор, с ратными людьми, дворы и во дворех у ратных людей лошади и служилая рухлядь у него, князь Федора, и у стольников, и у стряпчих, и у московских дворян, и у жильцов, и у городовых дворян и детей боярских, и у стрельцов и у казаков запасы и конские кормы, сено и овес, все погорело без остатка. А отнять было острога и посада от пожара никакими обычаи не уметь, что в те поры была буря великая и во многих местех загорелось, а хоромы в остроге и на посаде все крыты соломою. А что привезено было из Колуги в Боровеск зелейные казны и свинцу, и то зелье и свинец из острога вывезено в Пафнутьев монастырь. И ныне де ратные люди своих и конскихъ кормовъ купить не добудут, а уездные люди людских и конских кормов на торг продавать не возятъ. Того ж числа, марта в 22 д., писал к государю… из Боровска ж Роман Шушерин, что марта в 20 д., в седьмом часу дня, в остроге учинился пожар, загорелась изба у ярославченина, у Богдана Васильева сына Булгакова, и от той избы острог и башни все погорели и в посаде многие дворы и лавки погорели, а наряду сгорало: пять пищалей полковых волконей железных да колокол вестовой. И Фоме Квашнину и подьячему, приехав в Боровеск, досмотрить острог в Боровску: весь ли сгорел, или от пожара острогу что осталось, и сколько сажен острогу, и что в остроге и на посаде дворов уцелело, и посоветовати ему с Романом и с Боровскими жилецкими людьми: на старом ли городище ныне осада строить, и как строить, и сколь далеко от городища лес возить, или бы ныне для поспешенья приделать острог к Пафнутьеву монастырю с которую сторону к крепости, чтоб осада устроити от прихода польских и литовских людей и черкас надежно и безстрашно. А построити б осада тутошними жилецкими и уездными всякими людьми ныне вскоре. Да что им Роман и боровские жилецкие люди скажут, и в котором месте и какими обычаи осада строить и сколь далеко на острог и на всякое строение лес возить, и Фоме, и подьячему о том тотчас отписать к государю... подлинно, а самим им побыть в Боровску до государева указа.

Да роспросити им Ярославца-Малого Богдана Васильева сына Булгакова: марта в 20 д. какими обычаи у него изба загорелась, и сам он в те поры или товарищи его, становщики в стану у себя были ль, и кто у него людей в те поры в стану были? да будет Богданъ Булгаков скажет, что в те поры, как загорелось, в стану его у себя не было, а были в те поры в стану товарищи его, и Фоме и подьячему потому ж роспросити становщиков Богдана Булгакова и людей, которые стояли с Богданом Булгаковым: какими обычаи у них и при ком в стану загорелось и кто зажег? А роспрося Богдана Булгакова и становщиков его и людей, велети речи их записати и велети к тем роспросным речем Богдану и товарищем его руки приложити. Да сыскати ему в Боровску игумены, и попы и дьяконы — по священству, а дворяны и детьми боярскими, и стрельцы, и казаки и посадскими и всякими служилыми и жилецкими людьми, по государеву... крестному целованью: в нынешнем, в 142-м г., марта в 20 д. какими обычаи пожар учинился, и у Богдана ль Булгакова сперва загорелось, или у кого у иного, и отъимка от пожару была ль, и сколько наряду и всяких пушечных запасов сгорело, и сколько всяких дворов сгорело? Да кто что про то в сыску сыскные люди скажут, и им тех людей имена и речи велети написать на список земскому или церковному дьячку, да к тем сыскным речам велети обыскным людем руки приложити, а которые обыскные люди грамоте не умеют, и в тех людей место велети отцом их духовным руки приложити; да те сыскные речи привезти к государю к Москве и отдати в Розряде дьяком, думному Ивану Гавреневу, да Михаилу Данилову, да Григорью Ларионову. Да роспрашивати им себе тайным обычаем княж Федорова полку Куракина дворян и детей боярских и у всяких служивых людей: сколько запасов людских и конских сгорело, и у кого станы погорели и у кого не погорели, и ныне в людских запасех и в конских кормех служилым и жилецким людем скудость большая, и в какову цену ныне в Боровску на торгу хлебные запасы, и овес, и сено купят? про то им про все розведати и розсмотрети подлинно, да о том тотчас к государю отписать, чтоб государю про то вскоре было ведомо. А обыскивати им про пожар подлинно, никому в том не норовити; да будет пожар учинился от Бодана Булгакова или от его людей небереженьем, и Фоме и подьячему Богдана Булгакова людей велети бить кнутом нещадно. А для розсылки розсыльщиков, и пушкарей и затинщиков, и для письма дьячков взяти им в Боровску у Романа Шушерина, а к Роману о том от государя писано.

Москов. ст. столб. №104. Л.363—371.

Публикация: Акты Московского государства, изданные Императорскою академиею наук / Под. ред. Н.А. Попова. Т.1: Разрядный приказ. Московский стол. 1574—1634 гг. СПб., 1890. С.591.

1. Боровск. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. М.,1888. С.1.

2. Акты Московского государства, изданные Императорскою Академиею наук / Под. ред. Н.А. Попова. Т.1: Разрядный приказ. Московский стол. 1574–1634 гг. СПб., 1890. С.558.

3. Там же. С.573.

4. Ф.С. Куракин был опытным воеводой, о чём свидетельствует его послужной список в «Русском биографическом словаре». В 1615 г. он принимал участие в борьбе с Лисовским и единственный из московских воевод столкнулся с ним и нанёс незначительное поражение. Он был воеводой большого полка в Туле в 1616, 1617, 1623, 1627 и 1628 гг., в 1619 г. воеводой передового полка на Дедилове, где успешно бился с татарами, в 1621 г. в Тверском и Кашинском уезде «разбирал» детей боярских и собирал ратных людей для предстоявшей борьбы с Польшей, в 1628–1631 и 1640–1650 гг. был воеводой в Астрахани, в 1634 г. был воеводой Калуге, в 1635–1636 гг. в Пскове; был воеводой в других городах, исполнял повеления Алексея Михайловича. Умер Ф.С. Куракин 2 ноября 1656 г. (см.: Русский биографический словарь. Кнаппе–Кюхельбекер. СПб., 1903. С.582). Но в этом послужном списке не указан короткий период воеводства в Боровске, во время которого и сгорела боровская крепость.

5. В документе указано, что отряд насчитывал до 4000 человек. Цифра явно завышена, но даже если в отряде было до 1000 человек, это всё равно больше калужского гарнизона.

6. Акты Московского государства. С.619.

7. Там же. С.620.

Опубликовано: Осипов В.И. Гибель боровской крепости // Земля Боровская. Вып.2. Боровск, 2006. С.18–27.

© Осипов В.И.