К недостаточно изучаемым аспектам истории относится социальная структура посадского населения. В трудах советских историков по истории посада обычно использовались различные классифицирующие термины: «торговые люди», «молодшие люди», «верхушка», «низы» и др. (1). Между тем опыты разграничения между посадскими людьми предпринимались историками еще в XIX в. А.С. Лаппо-Данилевский делил посадских по формам налогообложения на «собственно посадских людей», тянувших тягло, и «посадских бобылей» («беднейшее налогоспособное население»), плативших оброк, а также на группы по имущественному положению (2). В книге А.А. Кизеветтера в главе «Состав посадских общин» рассмотрены важнейшие признаки деления посадских людей на статьи и гильдии и высказано мнение, что разделение проводилось соответственно условиям, существовавшим в каждом отдельном посаде (3). В настоящей статье делается попытка установить признаки верхушки посадского населения применительно к одному городу – Боровску. Отсутствие источников о посадских людях до XVII в. ограничивает хронологические рамки исследования.

К непременным задачам изучения вопроса относится установление критериев, которыми руководствовались в XVII–XVIII вв. Судебник 1550 г. различал гостей, торговых и посадских «середних» и «молодчих» людей (4). Статья 72 предписывала учитывать их «животы и промыслы» (5). В судебнике 1589 г. говорится о «больших», «середнях» и «менших» гостях и торговых посадских (6). Соборное уложение 1649 г. делило горожан на именитых людей Строгановых, гостей, членов Гостиной и Суконной сотен, Казенной слободы и посадских тяглых людей черных сотен и слобод. Члены сотен и слобод делились на «большую статью» («лутчих людей»), «середнюю» и меньшую статьи (7). В источниках и литературе статьи называют также первой, второй и третьей. О неравенстве групп горожан свидетельствует различие в суммах штрафов за бесчестие. Более конкретных, чем по «животам и промыслам», правил разверстки по статьям источники не называют. Регламентом Главного магистрата в 1721 г. было введено деление «гражданства» на две гильдии. К «первой гильдии, или первостатейным» были отнесены банкиры, «знатные купцы», ведшие торговлю в отъезде, или торговцы «разными многими товарами в рядах» и люди ряда других занятий. Ко второй гильдии – торговцы «мелочными товарами и харчевыми всякими припасы». Вне «гражданства» находились работники по найму и занятые «в черных работах» (8). Несколько позднее стали различать три гильдии «по пожиткам», а гостей и членов Гостиной сотни стали писать не отдельно, но «по богатству» в одном ряду «с прочими посадскими» (9). Старое именование по статьям продолжало употребляться.

Основными источниками о воровских посадских людях являются разного рода переписные документы. Занимаясь источниками по многим городам, Лаппо-Данилевский отметил, что они редко показывают деление посадских по категориям (10). Это наблюдение вполне относится и к источникам по Боровску. Старейший источник – дозорная книга 1621 г. Более ранние сведения касаются отдельных боровичей и за пределы Смутного времени не выходят. Если бы источники называли статейность, то оставалось бы сгруппировать людей и заниматься деталями, характеризующими состав изучаемой группы. Однако за несколькими исключениями источники не указывают статьи и потому принадлежность конкретных лиц к изучаемому слою посадского «мира» приходится устанавливать, лишь опираясь на предписания права, которое все же дает общий исходный ориентир по выявлению реалий и требует исходить из имущественного положения («животов и промыслов») горожан.

Дело осложняется тем, что о материальном положении боровичей сообщают только некоторые источники и притом не в той полноте, какая необходима историку. Согласно итоговой записи в писцовой книге 1625 г. на посаде было 8 «середних», 40 «охудалых» и 7 «вдовьих дворов» (11). Это единственная общая характеристика-классификация боровских посадских людей в источниках. Писцовая книга описывает город вскоре после окончания Смутного времени, в период которого Боровск сильно пострадал (12). Неудивительно, что первостатейных не было совсем, а «середних» – всего несколько человек. Возникает вопрос, кого следует и следует ли вообще в таком и подобных случаях причислять к верхушке посада. Материал 1625 г. показывает по меньшей мере относительность критериев определения социальных слоев, их обусловленность реальным состоянием посадского сообщества в тот или иной период. Среди «середних» (11) и «охудалых» могли быть те, кто до «литовского разорения» был в «лутчих». Сохранили ли такие люди свой общественный вес? На такой вопрос источники ответа не дают.

Писцовая книга 1625 г. включает перечень лавок и кузниц с указанием установленных для них оброков. Занятия и виды производившихся и продававшихся товаров названы в росписях монастырских крестьян, переводившихся на посад в 1649–1652 гт. (13). Писцовая книга 1685 г. даёт сведения о занятиях дворовладельдев и реже членов их семей, о видах продукции и товаров, величинах сборов, устанавливавшихся для каждого дворовладельца. Это самый обстоятельный из переписных источников по Боровску ХVII в.

Ю.А. Тихонов, занимавшийся новгородскими источниками, полагал, что об удовлетворительном положении людей говорит указание их профессий, а плохое обычно оценивается соответственно реалям (14). В источниках по Боровску слабое материальное положение обозначают записи «нищей», «кормили Христовым именем», «скитаетца меж двор». В 1646 г. было записано 6 дворовладельцев с такими характеристиками, в 1677 г. – один (15). Количество лиц, записанных нищими, резко возросло во время Северной войны. После ее окончания, в 1723 г., таких людей было 60 из 359, т.е. шестая часть (16). Очевидно, что люди с таким статусом к верхушке не принадлежали.

Согласно писцовой книге 1685 г. единственным источником доходов для многих горожан был огород («что упашет в огороде своем луку да чесноку да продаст, тем и кормитца»). Другую группу образуют люди, работавшие по найму или занятые «черной работой», характер которой источники не объясняют. Как правило, их материальное положение оценивалось небольшими суммами выплат в казну и на мирские нужды. Крупные суммы не зафиксированы вообще.

Суммы сборов являются важными показателями материального положения. В 1625 г. были записаны только оброки с торговых точек и кузниц, в 1685 г. – платы в казну и «мирские розметы» со всего имущества и дохода, в 1723 г. – десятая деньга. Эти три источника сообщают информацию, разделенную значительными промежутками времени, отражают не одномоментные состояния (на отдельные годы), а состояние в некоторые периоды жизни и деятельности конкретных людей и посада в целом.

В 1625 г., когда первостатейных не было, наивысший оброк в 10 алтын (алт.) был назначен одному человеку – Ф.С. Семенникову, владевшему лавочным местом (17). С одной лавки двух владельцев надлежало платить 4 алт., с четырех лавок и скамей – по 3 алт. 2 деньги (ден.), с семи лавок и одной кузницы - от 2 алт. 3 ден. до 3 алт. Остальные торговцы и кузнецы платили от 4 ден. до 2 алт. (18). С.Д. Волокитину были установлены трехалтынные оброки с лавки и кузницы, то есть вместе он должен был платить 6 алт. С учетом Волокитина и одного совладельчества группа плательщиков от 3 алт. 2 ден. до 10 алт. составилась из восьми человек. Видимо, это были те восемь «середних», которые упомянуты в итоговой записи документа. Всего же посадским людям в 1625 г. принадлежали 35 из 71 торговой точки и 3 из 6 кузниц.

Писцовая книга 1685 г. фиксирует размеры сборов с промыслов, «животов» и дворов в казну и земскую избу по «мирским розметам». Для конкретных людей соотношения между двумя видами платежей различны. Иногда это были равные доли, чаще неодинаковые. Заметно, что сбор в казну с купцов чаще всего был больше «мирских розметов». Обратное соотношение преобладало в группе ремесленников и «огородников». Например, А.Д. Гуляев, который выращивал лук и чеснок и имел два пустых лавочных места, должен был платить в казну 30 алт. (менее рубля), а с земли в земскую избу – 2 руб. (19).

С производства солода и дегтя, торговли дегтем и «колачами» (белым хлебом) и с двора С.С. Матренин с Успенской улицы должен был платить в казну и земскую избу соответственно 40 алт. и 2 руб. 8 алт. 2 ден. Уровень его благосостояния был оценен словами «а пожитком он первые статьи» (20). Это единственное указание статейности. Его общая сумма налога («оклада») в 3 руб. 15 алт. является наименьшим точным показателем первостатейности. Высшая сумма была установлена для братьев Ф. и П. Морозовых, совместно занимавшихся кожевенной и хлебной торговлей и приготовлением солода, – она была равна 8 руб. (5 и 3 руб.) (21). Если за высшие суммарные оклады принять 3 с лишним рубля, то в группе крупнейших плательщиков окажутся 28 человек. В группу плательщиков от более одного рубля до трёх руб. входили 77 человек. Плательщиками от 6 алт. 4 ден. до 1 руб. были 116 дворовладельцев. 6 человек были освобождены от тягла «по скудости», малолетству или строительству дома, а для 10 человек сведений об отношении к тяглу нет. Установленные нами грани особенно между средним и низшим слоями приблизительны, но различия между посадскими людьми они обозначают. Более всего заметно различие между 28 крупнейшими плательщиками и 100 человеками, платившими менее рубля.

При определении материального положения следует учитывать и другие данные, помимо данных о податях. В источниках имеются сведения о воровских откупщиках. Самые ранние сведения относятся к 1612–1614 гг. Среди первых известных откупщиков – И. Щукин, получивший на откуп кабак с обязанностью выплатить казне 105 руб. 8 алт. 2 ден. Эту сумму он выплатил 20 августа 1614 г., то есть за 3 месяца до истечения годового срока (22). Его предшественник А. Киркин брал откуп с оброком в 100 руб. К сожалению, выручка, оставшаяся за этими людьми после рассчёта с казной, неизвестна. Гораздо мельче был откуп П.Е. Бражикова на торговлю «сенной трухой, золой и дегтем» с обязательством платить в казну 4 руб. 4 алт. Полденьги (24)24. В первой трети XVIII в. откупным делом активно занимался Ф.К. Девятое, он брал в оброк монастырскую мельницу на Протве близ города и винные подряды, в том числе для доставок за пределами Боровска (25). За откупа мог взяться не всякий, так как желающий должен был иметь некоторое состояние, чтобы гарантировать выполнение обязательств перед казной и получить доход для себя. Откутпик должен был пользоваться некоторым доверием, поскольку был обязан представить поручителей. О серьезности поручительства свидетельствует реестр «колодников», содержавшихся при воеводской канцелярии в 1733 г. Среди арестованных были А.И. Козлов, не поставивший вино в Звенигородский уезд, и его поручители (26).

В петровское время боровичи приобщились к фабрично-заводской деятельности, масштаб которой тоже является признаком принадлежности к верхнему слою. Например, братья Копырины, жившие на левой стороне Протвы, имели в городе 4 ручных горна для выплавки чугуна, а в 1728 г. открыли чугуноплавильный завод у дер. Ермолиной в Боровском уезде. В 1730 г. они получили право на организацию еще одного такого предприятия (27).

Учёту подлежат и такие факты, как владение крепостными и держание наёмных работников. Например, М.А. Меньшов купил крепостного ещё в бытность крестьянином Пафнутьева монастыря (28). Отдельные случаи владения крепостными выявлены в материале XVIII в. Так, в 1723 г. А.И. Рудаков 27 лет отроду купил крепостного, а Г.И. Пашутин сообщил, что живший в его доме человек «швецкой нацыи» был куплен им в неуказанный год у донских казаков (29).

Определенный уровень материального достатка открывал путь к занятию выборных должностей, поэтому выявлению верхушки посада мог бы послужить список земских старост, бургомистров и других выборных XVII–первой половины XVIII в. Такой список свидетельствовал бы о материальном положении людей, коль скоро право требовало избирать состоятельных. Список показал бы устойчивость и переменность состава верхушки посада, представленные в ней роды и семьи. Пока о таком списке говорить не приходится, да и едва ли его составление вообще возможно. Однако и по той выборке информации, которую образует собранный материал, судить о явлениях можно.

Не всякую службу по выбору возлагали непременно на первостатейных. В указах XVII в. по раскладке и сбору податей давались предписания о поручении этого дела «лутчим» посадским «из середних и из молодчих», «из первой и из середней и из меншой статей», «из меншой статьи молодчих людей» и т.д. (30). Те же правила действовали и во второй половине XVIII в. Например, по указу 1731 г. в целовальники и таможенные и кабацкие счетчики надлежало выбирать «из средних и последних» (31). Следовательно, первостатейные были освобождены от ряда служб невысокого уровня. Историки XIX–начала XX в. считали, что посадские воспринимали выборные должности как нелегкую повинность (32). Находили, что таким было отношение и к временным службам, например участию в земских соборах, на которые старались дослать людей из «наиболее состоятельных», не явившихся на выборы (33). Неизвестно, как был выбран на земский собор 1649 г. Лумпей («Тренька») Пастухов (34). Состоятельным этот человек, видимо, был. Во всяком случае ещё в 1625 г. он мог заказать литье одного из двух колоколов для приходской церкви (35). Не каждый горожанин мог сделать такой крупный вклад.

Материальное положение всех установлённых выборных было не низким. Например, из владельцев лавок, в 1625 г. плативших крупный оброк, М.И. Кутавин и И.М. Мякотин позднее, на рубеже 1640–1950-х гг., ходили в старостах (36). В 1723 г. крупнейший оклад по 10-й деньге был назначен В.М. Глухову из Троицкого прихода в размере 31 алт. 4 ден. (37). 13 человек платили 20 и более алт., 52 человека – от 1 алт. 4 ден. до 19 алт. 1 ден. Среди плательщиков 1723 г. были такие, кто в разные годы занимал выборные должности в ратуше, при таможенном, кабацком и соляном деле. Ратман 1723 г. П.Д. Сергеев платил 13 алт. 2 ден. Поскольку в ратуше (потом магистрате) заседали первостатейные, то названный оклад можно принять за низший, установленный для данного времени показатель принадлежности к верхнему слою посадского общества. Всякого рода головы и бурмистры, сидевшие на должностях в 1708–1733 гг., в 1723 г. платили по окладу Сергеева (М. Скрыпов, Е.В. Шестов) или более – 15–25 алт. (С.С. Молчанов, Л.Р. Большаков, Н. Волокитин, В.И. Второв, К. Муромцев, Г. Волокитин, Л.М. Рудаков, Е.Д. Большаков, Ф. Санин, Л. Усачев) (38). Что касается бургомистров и ратманов, то об их первостатейности писал боровский магистрат в доношениях Главному магистрату (39).

Некоторые социальные возможности открывало владение грамотой. Правда, в источниках XVII в. требований грамотности не обнаружено. Судя по подписям под документами, среди выборных людей бывали и грамотные, и неграмотные. Образовательный ценз появляется в XVIII в. Так, в 1750 г. Главный магистрат указывал, что новым боровским бургомистром надо выбрать «человека пожиточного, к тому делу достойного, грамоте и писать знающего и не подозрительного». В доношении о выборах боровский магистрат уверял, что выбран «человек доброй и пожиточной, грамоте и писать умеющей» (40).

Выборные образовывали группу в составе посадской верхушки, заслуживающую специального изучения. В числе выявленных земских старост XVII в. имеются представители старейших боровских родов – Щукиных, Ширяевых, Мякотиных, Розининых, Кутавиных, Стрельцовых, Алешиных, Третьяковых, а также известных с середины века Большаковых (41). Изучение состава верхнего слоя связано с исследованием социальной эволюции посадских родов (42). В 1625 г. Т.А. Стрельцов платил 9 ден. с полулавки и явно не относился к верхнему слою, состоявшему тогда из «середних». В 1649 г. он был в числе руководителей посада, на которых жаловался Пафнутьев монастырь (43). Это случай изменения социального положения, отражающий изменение положения имущественного. В качестве примера эволюции рода приведу род Рудаковых. В источниках они появляются в 1646 г. как нищие (44). В XVIII в. их потомки занимали иное общественное положение. Л.М. Рудаков был бурмистром по крайней мере в 1722 г., его сын в 1744 г. тоже стал бурмистром, но вскоре был выбран ратманом и в документах именовался первостатейным (45). Противоположный случай – судьба Кутавиных, упоминаемых с 1621 г. Первый известный из них Микифор Иванов в 1625 г. держал лавку, с которой должен был платить 3 алт. 2 ден. в год. Более высокая сумма была установлена лишь для двух торговых точек, такая же – для трех. Более низкие суммы были назначены 25 человекам. В 1719 г. в этом роду оставалась лишь нищая, безтяглая вдова с дочерьми и малолетним сыном, со смертью которого в 1723 г. род прекратился в явной бедности (46).

О степени устойчивости родового состава верхней группы посадских можно судить до данным о плательщиках более трёх рублей в 1685 г. и 13 алт. 2 ден. и более в 1723 г. В 1685 г. в группе были представлены Аниконовы, Беляевы, Большаковы, Второвы, Девятовы, Дешины, Ирошниковы, Киркины, Копырины (с левобережья Протвы), Матренины, Мерзляковы (Богомоловы), Молчановы, Морозовы, Муромцевы, Мякотины, Пашутины, Полежаевы, Провоторовы, Санины, Слемзины, Третьяковы, Шестовы, Щукины и бесфамильная семья, сведений о которой за другие годы не найдено. Из этих 23 родов в 1723 г. повторяются Беляевы, Богомоловы, Большаковы, Второвы, Ирошниковы, Копырины, Молчановы, Морозовы, Муромцевы, Пашутины, Полежаевы, Провоторовы, Санины, Слемзины, Шестовы и Щукины. К верхушке по источникам 1723 г. принадлежали члены еще 14 старопосадских родов. Представители этих семей были заметными на посаде лицами и в XVII в.

В XVII–первой половине XVIII в. в Боровске было также немало старых родов, члены которых в верхней группе не фигурируют и характеризуются слабым материальным положением: Воробьевы, Заикины, Пешковы, Почечюевы (Чистяковы) и др. Конечно, отсутствие сведений в источниках, содержащих много пробелов, не является непременным показателем не вхождения членов этих родов в верхний слой. Например, нет сведений о принадлежности к этому слою кого-либо из Пишкиных (Плюшкиных). Но вот в московском росписном списке 1638 г. мы видим запись о доме Д. Пишкина (47). Не указывает ли данный факт на довольно высокое материальное и общественное положение названного человека? Едва ли всякий боровитин мог иметь недвижимость в столице. Необходимо также уточнить: высокий социальный статус некоторых членов рода не означает, что прочие сородичи занимали такое же положение.

Принадлежность к изучаемому слою должна определятся по сумме показателей с учётом предписаний права. Так как объём прав каждого слоя общества зависел от имущественного ценза, то задача в большой мере состоит в установлении признаков различий между слоями посадских по сведениям о материальном положении горожан.

1. См. например: Смирнов П. Посадские люди и их классовая борьба до середины века. М.; Л., 1947–1948. Т.1–2; Тихонов Ю.А. Социальное расслоение и классовая борьба в Новгороде второй половины XVII в. // Города феодальной России. М, 1966. С.308–318; Чистякова Е.В. О тактике верхушки посада в восстаниях 30-х годов XVII в. (по материалам Соли Вычегодской) // Города феодальной России. С.224–230; Сербина К.Н. Очерки из социально-экономической истории русского города: Тихвинский посад в XVI–в. М; Л., 1951.

2. Лаппо-Данилевский А. Организация прямого обложения в Московском государстве со времени смуты до эпохи преобразований. СПб., 1890. С.123,125.

3. Кизеветтер А.А. Посадская община в России в XVIII столетии. М., 1903. С.127–169.

4. Судебники XV–XVI веков М.; Л., 1952. С.148 (ст. 26).

5. Там же. С.165.

6. Там же. С.367–368, 382. .

7. Соборное уложение 1649 года: Текст. Комментарий. Л., 1987. С.37 (Гл. X, ст. 94).

8. Учреждение и регламент, или устав Главного магистрата, по которому оной отправлять имеет.[2-е изд. Б.м., 1743]. С.6 (Гл.7: О разделении гражданства).

9. См указ от 30 июня 1728 г.: ПСЗ-1. СПб., 1830. Т.8, №5300. С.61–62.

10. Лаппо-Данилевский А. Указ. соч. С.124.

11. Боровск: Материалы для истории города XVII и XVIII столетий М., 1888 С.10. (Далее – Боровск).

12. Беселовский С.Б. Сошное письмо: Исследование но истории кадастра и посошного обложения Московского государства. М., 1915. Т.I. С.172.

13. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф.159. Oп.1. Д.916. Л.85–90, 187–215, 254–268.

14. Тихонов Ю.А. Указ. соч. С.309–310.

15. Переписные книги 1646 и 1677 г. См.: Боровск.

16. Подсчёт произведён по «Росписи города Боровска посадским людем мужеска полу людем» (см.: Боровск).

17. Боровск. С.12.

18. Подсчёт по перечню: Боровск. С.11–13.

19. Боровск. С.43.

20. Там же. С.38.

21. Там же.

22. Русская историческая библиотека М., 1912. Т.28. Стб.17. Названный Щукин – это либо Иван Иванов Щукин, известный по источникам 1621 и 1625 г., либо его отец.

23. О сумме оброка см. там же.

24. Откупщик умер до 6 декабря 1652 г. и его откуп был взят «всем посадом» (РГАДА. Ф.137. Оп.1. Владимир. Д.11. Л.505–507).

25. О его откупных делах см.: РГАДА Ф.465. Оп.1. Д.2. Л.69, 243.

26. Там же. Л.369об.

27. Там же. Ф.235. Оп.4. Д.6556 Л.9–10, 16–30.

28. Боровск. С.74–75.

29. Там же. С.153; РГАДА Ф.350. Оп.2. Д.422. Л.166.

30. Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссией. СПб., 1842. Т.5. С.35, 498, 512 (в источниках последней трети XVII в.).

31. ПСЗ-1. №5794. С.508.

32. Такой вывод, иллюстрированный примерами ходатайств об освобождении от обязанностей, см.: Лаппо-Данилевский А. Указ. соч.

33. Шмелев Гр. Отношение населения и областной администрации к выборам на земские соборы в XVII в. // Сб. статей, посвященных В.О. Ключевскому его учениками, друзьями и почитателями ко дню 30-летия его профессорской деятельности в Московском университете (5 декабря 1879–5 декабря 1909 года) М., 1909. С.496.

34. Соборное уложение. С.409.

35. Боровск. С.6.

36. РГАДА. Ф.159. Oп.1. Д.916. Л.8, 10, 82, 90, 92, 14, 133, 135, 136, 138.

37. Боровск. С.159.

38. Перечень составлен по списку недоимщиков 1733 г. (РГАДА. Ф.465. Оп.1. Д.2. Л.370–372 об.).

39. См., например, доношение 1744 г. (РГАДА. Ф.291. Oп.1. Ч.I. Д.641. Л.1об.).

40. Там же. Д.4291. Л.3, 6.

41. О родах, живших в Боровске на протяжении ста лет, см.: Королев Г.И. Генеалогическая топография боровского посада XVII–первой четверти XVIII вв. // Боровск: Страницы истории. 2000. №2. С.9–21.

42. Соображения и факты по вопросу применительно к купцам см.: Аксенов А.И. Генеалогия московского купечества XVIII в.: Из истории формирования русской буржуазии. М., 1988; Он же. Очерки генеалогии уездного купечества XVIII в. М., 1993. (Есть отдельные сведения о боровичах).

43. РГАДА. Ф.159. Oп.1. Д.916. Л.4, 90.

44. Боровск. С.14.

45. РГАДА. Ф.465. Oп.1. Д.2. Л.313, 372; Ф.291. Oп.1. Ч.1. Д.641. Л.1об.

46. Боровск. С.12, 130, 146.

47. Труды Московского отд. имп. Русского военно-исторического общества. М., 1911. T.I. C.186.

Опубликовано: Королев Г.И. Посадская верхушка г. Боровска XVII−первой половины XVIII в. (К вопросу о критериях определения социального слоя) // Социально-политическая история России: Проблемы изучения и преподавания: Материалы региональной научно-практической конференции 31 марта−1 апреля 2004 года. Тверь, 2004. С.95−103.

© Королев Г.И.