«Идем на Калугу, и горе тем, кто станет на моем пути», – запомнились современникам слова Наполеона при выходе из Москвы в октябре 1812 года. А на его пути встала русская армия, весь русский народ и маленький уездный городок Малоярославец. На узких улочках этого городка 24 октября 1812 года завязалась битва, исход которой определил судьбу не только России, но и всей Европы.

Приняв решение отступать из Москвы к Смоленску, Наполеон собирался идти не по разоренной уже Можайской дороге, а через южные, плодородные губернии России, через нетронутые еще войной области: Калугу, где находились русские армейские склады оружия и продовольствия, и Тулу, где располагались оружейные заводы.

Наполеону удалось вывести свою 300-тысячную армию из Москвы незаметно, и лишь через несколько дней партизанами капитана А.Н. Сеславина было обнаружено продвижение Великой армии по дороге к Боровску и Малоярославцу. Известие об этом вовремя было получено в штаб-квартире русской армии, находившейся в с. Тарутино (в 35 км от Малоярославца). Главнокомандующий армии генерал М.И. Голенищев-Кутузов отдал приказ русским войскам спешить к Малоярославцу.

В то время Малоярославец представлял собой маленький городок, население которого составляло всего около 1500 чел. В городе было немногим более 230 домов, почти все – деревянные. Расположенный на крутом, изрезанном глубокими оврагами берегу реки Лужи, город не был удобным местом для большого сражения.

Подошедшие вечером 23 октября к городу передовые части французов нашли мост через Лужу разрушенным. Сделано это был утром того же дня по приказу городничего Малоярославца Петра Ивановича Быкова.

Согласно сохранившимся архивным свидетельствам, уже вечером 23 октября только что подошедшие к городу передовые части Великой армии – батальоны 13-й пехотной дивизии генерала Алексиса-Жозефа Дельзона – заняли оставленный жителями Малоярославец. Дивизия Дельзона входила в 4-й корпус Великой армии под командованием принца империи, вице-короля Италии Эжена Богарне. Два батальона Дельзона ночевали в Малоярославце, остальные – на левом берегу Лужи, обеспечивая связь с основными силами армии.

На рассвете 24 октября батальоны 33-го егерского полка из 6-го корпуса русской армии под командованием генерала от инфантерии Дмитрия Сергеевича Дохтурова вступили в тихие улицы Малоярославца и быстрым ударом выбили французов из города. Это было началом кровопролитнейшего сражения, продолжавшегося около 18 часов, во время которого Малоярославец 8 раз переходил из рук в руки.

Чтобы вновь и вновь брать город, и французы, и русские вынуждены были вводить в бой все новые и новые силы. Город горел. Облака дыма застилали небо, и в это пекло, под грохот барабанов и крики, с двух сторон вливались колонны войск. На улицах было тесно, по всему городу шли рукопашные бои. Колонны напирали друг на друга, кололи штыками, рубили саблями.

Со стороны французов кроме 13-й дивизии в сражение были введены 14-я, а затем – и 15-я дивизии корпуса Богарне, его итальянская гвардия. 15-я («итальянская») дивизия 4-го корпуса впервые участвовала в сражении с начала русского похода. Ее берегли даже при Бородино. К вечеру в сражение за Малоярославец Наполеон вынужден был направить также две дивизии из 1-го корпуса маршала Л.Н. Даву.

Со стороны русских корпус Дохтурова был подкреплен подошедшим в середине дня к Малоярославцу 7-м корпусом генерала от инфантерии Николая Николаевича Раевского, а затем обескровленные 6-й и 7-й корпуса сменил 8-й корпус генерала Н.М. Бороздина.

Наполеон с основными силами своей армии подошел к Малоярославцу около 11 часов утра. Во главе русской армии Кутузов пришел к Малоярославцу значительно позднее – около 16-ти часов. И тот и другой наблюдали за ходом сражения.

По приказу М.И.Кутузова генерал-лейтенант П.П. Коновницын, возглавив 2-ю гренадерскую дивизию, выбил французов из верхней части и центра города. Уже в темноте при свете пожара войска Богарне вытеснили русских за пределы города и выдвинули свою артиллерию к городской черте.

Только на исходе дня, около 10-ти часов вечера стали затихать звуки битвы, но долго еще в тиши ночной полыхало зарево над городом, от которого почти ничего не осталось. Все овраги и русло реки Лужи были завалены трупами, направление улиц города можно было определить только по грудам тел. Потери для такого небольшого места сражения были огромны, общее их количество (убитыми, ранеными, попавшими в плен) составило с обеих сторон примерно по 7 тысяч человек. В том числе французы потеряли одного из лучших дивизионных генералов своей армии — А.-Ж. Дельзона. 25-летний брат генерала, состоявший при нем адъютантом, бросился к убитому, но при этом сам был сражен пулей. Эта рана оказалась смертельной. Генерала Дельзона захоронили с воинскими почестями в окрестностях Малоярославца.

С русской стороны тяжелую рану в сражении при Малоярославце получил генерал-лейтенант И.С. Дорохов. От этой раны он страдал до конца своих дней. Умер И.С.Дорохов в 1815 году, похоронен в Верее.

После битвы почти полностью разрушенный и сгоревший Малоярославец остался за Наполеоном. Но главной задачей русской армии было не пустить французов на Калужскую дорогу. Отступив от Малоярославца, М.И. Кутузов перекрыл Наполеону все дороги, ведущие в Калугу, заняв выгодные позиции на Немцовских высотах. В д. Немцово (Радищеве) Кутузов провел ночь после сражения. В следующие дни он отступил еще дальше – к Детчину и Полотняным заводам, но пути на Калугу все время оставались под его контролем. То есть стратегическая победа в Малоярославецком сражении была одержана Кутузовым, выполнившим свою основную задачу.

Интересный и яркий эпизод войны 1812 года произошел 13 (25) октября 1812 года под Городней, в 12 км от Малоярославца, где располагалась ставка Наполеона. Этот эпизод получил у французов известность, как «императорское «ура» , так как казаки своим криком «Ура!» позволили свите Наполеона, первоначально принявшей их за собственную кавалерию, опознать в них противника.

Рейд казаков атамана Платова был предпринят в ночь с 24 на 25 октября. Казаки переправились через Лужу по плотине и мосту у мельницы в районе села Игнатьевского и устремились на Боровскую дорогу, по обеим сторонам которой находились биваки французов. Их нападение на биваки и обозы французских войск застало неприятеля врасплох, вызвав среди них панику. Основная масса казаков вышла к Боровской дороге в километре к югу от Городни. Именно здесь и произошла встреча казаков с Наполеоном и его конвоем. Намереваясь осмотреть позиции русской армии под Малоярославцем прежде, чем принимать стратегическое решение о дальнейших действиях, Наполеон выехал из Городни на рассвете 25 октября очень быстро, не дожидаясь пока эскадроны эскорта оседлают своих коней и последуют за ним. По обыкновению пустив свою лошадь вскачь, император имел рядом с собой лишь небольшое сопровождение. Когда казаки обнаружили, что перед ними столь незначительный отряд, они с криками обрушились на него и мгновенно окружили со всех сторон. Неравный бой между сотнями казаков и слабыми взводами императорского конвоя продолжался недолго. На помощь последним подоспели эскадроны эскорта, примчавшиеся во весь опор от Городни.

Эпизод с нападением казаков сам по себе не отразился на стратегических планах Наполеона, однако опасность плена, которой он подвергся утром 25 октября 1812 г., заставила императора позаботиться о том, чтобы не попасть в руки противника живым.

По просьбе Наполеона его личный хирург изготовил яд, который император хранил при себе для подобного случая. Известно, что он использовал его после своего первого отречения в апреле 1814 года, однако к тому времени яд выдохся и не подействовал.

Для того, чтобы решить вопрос о дальнейших действиях, Наполеон пригласил на совет своих маршалов. В совете участвовали ближайшие сподвижники Наполеона, люди, мнению которых он обычно доверял. Это, прежде всего, родственник императора, король Неаполитанский, командир резервной кавалерией Великой армии Иоахим Мюрат. Одним из главных действующих лиц этого совета был командир 1-го французского корпуса, «железный маршал» Луи Никола Даву — герцог Ауэрштедский, князь Экмюльский. Спокойный, волевой, твердый, этот человек был полной противоположностью порывистому и горячему Мюрату.

Здесь же находился неизменный участник всех военных советов, начальник Главного штаба Великой армии, князь Ваграмский и Невшательский Луи Александр Бертье. Обладая феноменальной памятью и работоспособностью, маршал был незаменимым сподвижником императора, сопровождавшим его неизменно во всех походах. Любимец Наполеона, бесконечно преданный ему человек, герцог Истрийский Жан Батист Бесьер. Был здесь и командир 4-го «итальянского» корпуса, принц империи и вице-король Италии Евгений Богарне, и некоторые другие лица.

Наиболее острый момент совета описал позже граф Сегюр: «...Наполеон сидел перед столом, опершись головой на руки, которые закрывали его лицо и отражавшуюся, вероятно, на нем скорбь. Никто не решался нарушить этого тягостного молчания...». Маршал И. Мюрат, «послушный лишь внушениям своей пламенной натуры и не желал поддаваться такой нерешительности», предложил пробиваться на Калугу во что бы то ни стало: «... Дайте мне только остатки кавалерии и гвардии, и я углублюсь в их леса, брошусь на их батальоны, разрушу все и вновь открою армии путь к Калуге». Наполеон, подняв голову, произнес: «Довольно отваги; мы слишком много сделали для славы, теперь время думать лишь о спасении остатков армии».

Маршал Бессьер добавил, возражая Мюрату, что для прорыва «у армии, даже у гвардии не хватит мужества... Мы только что убедились в недостаточности наших сил. А с каким неприятелем нам придется сражаться? Разве не видели мы поля последней битвы, не заметили того неистовства, с которым русские ополченцы, едва вооруженные и обмундированные, шли на верную смерть?». Маршал закончил свою речь, произнеся слово отступление, которое Наполеон одобрил своим молчанием».

О несогласии с «южным маршрутом» движения заявил и Даву. Он предложил отступать на Медынь и далее на Смоленск. Но тут опять взял слово король Неаполитанский. Мюрат воскликнул: «Да что же это, Даву поклялся погубить всю армию?». Таких заявлений маршал Даву не потерпел бы ни от кого, тем более от вечно раздражавшего его своим безрассудством родственника императора. Ссора усиливалась и потребовалось вмешательство Бессьера и Бертье, чтобы успокоить разгоряченных противников. Император Наполеон сидел все это время с отрешенным лицом, думая о чем-то мало относившемся к происходящему вокруг. Наконец, он поднял голову и произнес: «Хорошо, господа, я решу сам!».

После неудачной попытки отряда под командованием генерала Тышкевича прорваться на Калугу по Медынской дороге Наполеон отдает приказ об отступлении Великой армии по старой Смоленской дороге.

Таким образом, от стен Малоярославца император Наполеон повернулся спиной к врагу. Малоярославец стал для него «пределом нападения и началом гибели». Позже граф Сегюр писал о Малоярославце как о «страшном поле битвы, на котором остановилось завоевание мира, где 20 лет непрерывных побед рассыпались в прах, где началось великое крушение нашего счастья».

«Сей день есть один из знаменитейших в сию кровопролитную войну», — так говорил М.И. Кутузов о дне Малоярославецкого сражения.

Опубликовано: Назаров К.Е. Сражение за Малоярославец 12/24 октября 1812 г. // Балабаново. 2012. №34. С.7-8.