Аввакум Петров сын Кондратьев (25.11.1620–14.04.1682), протопоп Юрьевца Поволжского, –старовер XVII в.. Происходивший из бедной семьи, довольно начитанный, угрюмый и строгого нрава, приобрел известность довольно рано как ревнитель православия, занимавшийся и изгнанием бесов.

«Год рождения Аввакума определяется различно: П. И. Мельников полагал, что он родился между 1605 и 1610 гг., а г. Жежеленко относит его рождение к началу 20-х годов XVII столетия, наконец, г. Мякотин определяет, что Аввакум родился ,,около 1620 года». Последнее мнение нам кажется вернее. Сын Аввакума, Иван, в 1717 г. показывал на допросе у Стефана Яворского: ,,Отец-де у него был Аввакум Петров, служил в Юрьевце Поволжском в соборной церкви протопопом, и в прошлом в 159 году из Юрьевца с денежною казною святейшего патриарха поехал к Москве, а с Москвы в Юрьевец не бывал». Сопоставляя это известие со словами самого Аввакума, что он поставлен в протопопы Юрьевца 31 года и в Юрьевце был всего 8 недель, мы должны признать, что он родился в 1619 или 1620 г. Совершенно ни на чем не основана дата 1615 или 1616 г.» (1).

Аввакум всю свою жизнь был ревнителем старины, боролся против новшеств Никона. В 1653 г. его бросили в тюрьму и стали увещевать, но безуспешно. Потом выслали в Тобольск, затем 6 лет он состоял при воеводе Афанасии Пашкове, посланном для завоевания «даурской земли», доходил до Нерчинска и до Амура. После потери влияния Никона при дворе, Аввакум возвращен в Москву. Ссылка не пошла на пользу, и он ещё сильнее прежнего стал укорять и ругать справщиков. С 1664 г. одного из главных староверов сослали в Мезень на полтора года. В 1666 г. Петровича снова привезли в Москву, где 13 мая после тщетных уговоров на соборе, собравшемся для суда над Никоном, расстригли и прокляли за обедней. В ответ Аввакум тут же возгласил анафему архиереям. С 1667 г. Аввакум Петрович четырнадцать годочков просидел на хлебе и воде в земляной тюрьме в Пустозерске, продолжая свою проповедь, рассылая грамоты и окружные послания. За его дерзкое письмо к царю Федору Алексеевичу, в котором он поносил его батюшку Алексея Михайловича и ругал патриарха Иоакима, решила участь Аввакума и его товарищей. 1 апреля 1682 г. они были сожжены в Пустозерске.

У Аввакума Петровича с женой Анастасией Марковной (1628–1710) было девять детей: Иван, Агриппина, Прокопий, Корнилий, Ографена, Ксения (Оксиньица), Афанасий, двое сыновей умерли маленькими и их имена не сохранились – один по дороге в Тобольск и второй – на речке Нерче (2).

Всё семейство Аввакума в количестве двенадцати человек (с прислугой) в конце декабря 1664 г. привезено в ссылку на Мезень (3), поселено в Окладниковой слободе и находилось здесь безвыездно до своего освобождения в 1693 г.. Сам протопоп после московского проклятия в 1666 г. и осуждения не возвращался на Мезень, закончив жизнь на костре.

Из документов, написанных женой Аввакума, узнаем о составе семейства.

1683 г., начало февраля. Челобитная Анастасии Марковны с детьми в Новгородский приказ с просьбой о возвращении из ссылки в Москву: «Царем государем и великим князем Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, бьет челом бедная и безпомощная вдова бывшего протопопа Аввакумова женишко Настасьица, Марковна дочь, з детишками своими, с Ывашкой, и с Пронькою, и с Офонькою, и с тремя дочеришками, и со снохами, и со внучаты».

1683 г., начало марта. Челобитная Анастасии Марковны с детьми в Новгородский приказ об освобождении их из тюрьмы: «Царем-государем и великим князем Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, бьет челом бедная и беспомочная вдова, бывшего протопопа Аввакума женишко, Настасьица, Маркова дочь, з детишками с Ывашкой, и с Пронькою, и с Офонькою, и с трема дочеришками, и с снохами, и с внучаты».

1683 г., февраль-март. «Выпись» в Новгородском приказе по челобитным Анастасии Марковны с детьми: «И против сей челобитной в Новгородском приказе выписано. В кеврольском и мезенском росписном списку стольника и воеводы Федора Веригина нынешнего 191-го (1683) году написано: На Мезени ссыльные люди бывшего протопопа Аввакума жена ево, Настасьица, Маркова дочь, да дети ево, Ивашко да Пронька, да Афонька, да Агрипинка, да Акилинка, да Оксиньица, да сноха ево Неонилка, Петрова дочь, да внука Марьица, Иванова дочь, да домочадцы их, Тимошка да Оксютка».

1683 г., марта 20. Грамота кеврольскому и мезенскому воеводе Ф.И. Веригину из Новгородского приказа об освобождении из тюрьмы Анастасии Марковны с детьми и разрешении им жить на Мезени без права выезда: «Била челом нам, великим государем, (вдова – зачеркнуто) бывшаго протопопа Аввакумова (женишко – зачеркнуто) вдова Настасьица, Маркова дочь, з детьми (своими, с Ывашкой, да Пронкою, да с Афонкою, да с тремя дочерьми, и с снохами, и со внучаты – зачеркнуто). В нынешнем-де во 191-м (1683) году по нашему-де, великих государей, указу велено им (поденной корм давать по-прежнему – зачеркнуто) давать хлебную месечину» (4).

При жизни Аввакума Петровича и Настасьи Марковны доподлинно известно, что у них были внуки: дочь Ивана Аввакумовича – Марья и ребенок Прокопия Аввакумовича.

Из заточения протопоп Аввакум вёл переписку с боярыней Морозовой. Во всех посланиях к Морозовой ярко выступает задушевный, частный характер, и эта же черта проявляется в тех случаях, когда Аввакум говорит о своих личных делах. Так он благодарит боярыню за то, что она посылает денег его жене, и сообщает об одном щекотливого свойства домашнем деле: «У меня в домишку девка рабичищо робенка родила. Иные говорят – Прокопей сын мой привалял; а Прокопей божится и запирается». Весьма характерным является следующее замечание по этому поводу, замечание, рисующее способность Аввакума снисходить к человеческим слабостям, хотя не следует забывать, что мы имеем тут дело с отношением отца к сыну: «В летах детина, не дивно и ему привалять! Да сие мне скорбно, яко покаяния не могу получить. В иную пору совесть разсвирепеет, хочу анафеме предать и молить Владыку, да послет беса и умучит его, яко древле в Коринфах соблудившаго с мачехою; и паки посужу, как бы самому в напасть не впасть: аще толко не он, так горе мне будет тогда, – мученика казни предам!» (5). Побранив Прокопия, в последующих посланиях отец прощает сына за блудливый поступок.

После смерти Аввакума пригляд за его семьей ослаб. С 1684 г. дочь Агриппина из Мезени стала отлучаться на Холмогоры, чтобы обменять рухлитишко своё на пропитание потому, что государеву корму нет уже четвертый год. В Центральном государственном архиве древних актов сохранился небольшой отрывок из Москвы на челобитную воеводы Ф.И. Веригина. Из него видно, что по указу государей Петра и Алексея князь В.В. Голицын приказал холмогорскому воеводе выяснить, если «будет выдана протопопова дочь», то «нет ли от нее на Колмогорах церковного расколу». Если «не объявитца и ей велеть жить на Колмогорах», а если «объявитца», то держать ее «за караулом», расспросить и «роспросные речи» послать в Москву. На этом, к сожалению, обрываются сведения о старшей дочери Аввакума.

О сыновьях Аввакума известна только история об Иване. Привожу рассказ Есипова из книги «Раскольничьи дела XVIII столетия».

«В 1717 году июля 1-го, церкви Вознесения, что за Серпуховскими воротами, священник Иван Феоктистов и диакон Алексей Иванов подали следующее доношение Стефану, митрополиту Рязанскому и Муромскому:

«Сего де 1717 года июня 24-го дня поймали они и привели в духовный приказ мужика, которого в прошлом году, а в котором не упомнят, только де на память приходит назад тому лет с восемь, в доме у подьячего Федора Чистова умерла мать его, Федорова, Афросинья, и по смерти де ее, сказывала им жена его Федорова, Анна Никифорова, как де свекровь ее Афросинья жива была, и в болезни де при смерти ее оный мужик в доме у них был.

А как де она, Анна, из той избы, в которой свекровь ее в болезни лежала, отлучилась в другую горницу, а оный мужик остался с нею Афросиньею один. И как де она Анна пришла в ту избу, в которой лежала показанная Афросинья, и оный де мужик сидит с нею, и она де Афросинья не знамо что жует, и оный мужик говорил ей: «Легонько, не вырони из роту».

И по смерти де ее, Афросиньи, оный мужик просил тело ее погребсти во рву или в пустыни и поминать по своему, и показанный де муж ее, Аннин, Федор Чистый в то время на того мужика кричал много и говорил, чтоб его привесть в приказ, где надлежит и оный мужик ушел.

А после де того показанный поп и диакон видали онаго мужика в домах раскольников, у Назара Носова и Григорья Ахонтова; когда де они бывали в тех домах со святынею и оный мужик к честному кресту и к священной воде и к благословлению не подхаживал.

А как де они его поймали и спрашивали, какого чина человек, и как его зовут, и он де сказал: «Иваном зовут, Аввакумов сын протопопов, а отец де у него казнен смертью, а духовного отца у себя не объявил».

А по отводе оного мужика в духовный приказ, вышеобъявленная Федора Чистова жена, Анна, про вышепоказанное действо объявляла помянутой же Вознесенской церкви церковникам дьячку Никифору Данилову, сторожу Андрею Феоктистову.

Какое ничтожное, мелочное происшествие, в котором был замешан сын Аввакума, в сравнении с теми происшествиями, в которых был замешан отец его. Но времена переменились – с раскольниками уже не беседовали на соборах и на площадях; их преследовали во всех концах России и строгие узаконения определяли наказание тому, кто скрывал их, особенно духовенству. Дела о раскольниках, после уничтожения патриаршего разряда в 1700 году, были поручены Стефану Яворскому: к нему и привели Ивана Аввакумова. Он приказал допросить его. Послушаем самого Ивана Аввакумова.

«Отец де у него был Аввакум Петров, служил в Юрьевце Повольском, в соборной церкви протопопом, и в прошлом, в 159 году, из Юрьевца с денежною казною святейшего патриарха поехал к Москве и с Москвы в Юрьевец не бывал, а он де Иван в то время был по седьмому году и жил с матерью своею, с Настасьей, Марковною дочерью, года с три и оный отец его с Москвы писал к ним, Благовещенского собора, что вверху с братом своим родным, а с его Ивановым дядею, попом Герасимом Петровым, что оный отец его Иванов послан в ссылку, в Сибирь, а за какую вину того он не знает.

И он де Иван с матерью своею после ссылки его из Юрьева съехали в прошлом, во 162 году, в моровое поветрие на Холмогоры и жили десять лет, а потом жили в холмогорском уезде в селе Окладникове у церкви Богоявления Господня в дьячках лет с десять же, и из того села в прошлом 200 году он Иван с матерью своею приехал к Москве и жили в Елохове у свойственника своего, у посадского человека Меркула Лукьянова, в приходе у церкви Богоявления Господня с год.

А после де того он Иван с матерью своею стали жить в приходе у церкви Живоночальной Троицы, что на Шаболовке, в доме капитана Якова Тухачевского, в котором живет и доныне, по поручной жилой записи и мать его Ивана умре тому 7-й год и погребена при той же церкви.

А подьячего Федора Иванова сына Чистова и жену его Анну и мать Афросинью он знает, потому что де прихаживал к ним по милостыню и она де Афросинья милостыню ему подавала и в болезни де при смерти ее в доме у него Чистова был с отцом ее духовным вышеупомянутой Троицкой церкви с попом Филиппом Фиофилактовым для прощения с нею Афросиньею, и в тож де время вышеупомянутый поп Филипп ее Афросинью исповедовал и святых тайн причастил, и с того де двора сошел он Иван с ним попом вместе, и на другой де день она Афросинья умре, и погребена у приходской церкви Вознесения Господня.

А один де он Иван к ней Афросинье при смерти ее не прихаживал, и в избе, где она больная лежала не был и в рот ей ничего не давал, и жевала ль она, что или нет, того он не знает, и Афросинье он Иван при показанной жене Анне таких слов, чтоб легонько не вырони изо рта, не говаривал, и по смерти, ее тела для погребения во рву или в пустыне, и для поминовения по своему не просил, и вышеупомянутый де подьячий Федор Чистой ни за что на него Ивана никогда не кричал, и ни о чем не говаривал, и он де Иван от него подьячего Чистова не ухаживал, и в том де шлется на оного подьячего Чистова и на жену его Анну.

А Назара де Носонова он знает, и Григорья Яхонтова знавал же и в домах де у них бывал для милостыни и вышеупомянутых вознесенских попа и диакона в тех домах видал, а как де они приходили в праздники со святынею и к святому кресту для целования и к святой воде и к благословению к вышеупомянутому вознесенскому попу он подходил.

А вышепоказанный де его Иванов отец, Аввакум, послан в Сибирь, за какую вину и смертью казнен или нет, не знает, а как де он Иван приехал с Холмогор в Москве и у него были отцы духовные верховной священник Иван Лаврентьев Поборский, да вышеупомянутый троицкий поп Филипп и в исповеди де был у них по все года и святых тайн причащался, а крестное знамение полагает он на себе трехперстное первых перстов.

Сверх того отвечал: «Иметь отца духовного, и ныне де он Иван желает, чтоб быть ему в духовности у Екиманского, что за Москвою рекою у попа Тихона, для того, что де оный поп Филипп умре».

Показания Ивана Авакумова были не сходны с доношением священника вознесенского. Иван Аввакумов опровергал прямо обвинение, возведённое на него в расколе, и оканчивал даже одним из важных доказательств своего православия «а крестное знамение полагает он на себе трехперстное первых перстов».

Стефан Яворский велел разыскать «подлинно о вере Авакумова, како верует.

Послали за Троицким попом Филиппом – его уже не было на свете, и на его место поступил сын его, Василий Филиппов. Василия привели в духовный приказ, и с дьячком той церкви Яковом Гавриловым допрашивали: что Иван Авакумов в приходскую церковь к ним приходит изредка.

Подьячий Федор Чистов и жена его, свидетели происшествия и знавшие Авакумова, могли разъяснить все дело.

12-го июля за ними послали из Патриаршего духовного приказа пристава Стефана Григорьева. Пристав нашёл в доме подьячего только сына его Федора, который объявил ему, что отец и мать его съехали с Москвы и живут в Александровской слободе. 22-го июля Патриарший духовный приказ отнесся в Преображенский о высылке для допроса подьячего Чистова.

Дела, и в то время как видно, не очень спешно двигались.

Преображенский приказ только 25-го августа отвечал, что показанного подьячего Федора Чистова прислать в Патриарший духовный приказ невозможно, для того, что де объявленная Александровская слобода, в которой обретается оный подьячий судом и расправою ведома в Преображенском приказе, и что оного подьячего и жену его, в чем надлежащем, допросят в Преображенском приказе.

Лакомый был кусочек, дело о раскольнике. Патриарший духовный приказ помедлил немножко, но с Преображенским приказом борьба была не ровна и 29-го сентября сообщили Преображенскому: о чем следует допросить Чистова и с просьбою, допросные речи прислать в Патриарший духовный приказ.

Что делал Преображенский приказ из переписки подлинной не видно. В это время князь Федор Юрьевич Ромодановский, управляющий Преображенским приказом, умер (17-го сентября 1717 года). Потом, в начале 1718 года, все были заняты небывалым, страшным делом царевича Алексея Петровича и царицы Евдокии. Только в июле 1718 года вспомнили в Патриаршем духовном приказе об Авакумове, и то вследствие поданного им прошения. А ответа из Преображенского приказа еще не было.

Иван Авакумов писал в прошении: «По доношению вознесенского попа Ивана Феоктистова держится де он в Патриаршем духовном приказе многое время напрасно, потому, что де объявленные троицкий поп и дьячок по допросам своим никакой вины на него Ивана не показали, а третий де свидетель, показанный подьячий Чистой, и жена его в Патриарший духовный приказ не сысканы и чтоб повелено его Ивана освободить на поруки».

Стефан Яворский велел освободить его на добрые поруки.

В то время освобожденный на поруки до окончания дела обязан был ежедневно являться в приказ, под опасением строгого наказания и заключения в тюрьму. Сколько таких несчастных являлось ежедневно перед приказными узнать судьбу свою, сколько таких, которые иногда не являлись и платили за это подьячим!

Ходил ли Авакумов ежедневно или отплачивался частенько приказным, мы не знаем, – из дела видно только, что в 1720 г., через 2 года, он опять был приведён к допросу в приказ церковных дел. Вспомнили ли о нём, или какое-нибудь новое обстоятельство возбудило подозрение нового допроса – не известно; только его ответы любопытны сведениями о семействе Аввакума и мы передадим их в подлиннике. Отец де его в Москве жил один три года и потом и их взял в Москву и жил у Троицы на рву своим двором, и оный де отец его служил в Казанском соборе, и учил народ, и за противное раскольническое учение и за неприятие новоисправленных книг, сослан и с ними в Сибирь, а потом в Дауры и сан священнический с него снят, и потом де паки взяты были они в Москву и из Москвы в 169 году послали оного отца его в Пустоозеро и там сожжен.

Он де Иван с матерью и с братом сосланы были в ссылку на Мезень и жили лет с тридцать, а оттуда освободились чрез просьбу князя Василия Голицына, который послан был в ссылку на Холмогоры, и оттуда ехал ладьею по морю в Пустоозерский острог, и оную де ладью разбило, и для того жил де он на Мезени четыре года, а потом перевезен на Холмогоры, и как де он жил на Мезене, и он Иван бил челом ему о свободе, и он де имея у него челобитные, отсылал к брату своему, князь Борису Алексеевичу Голицыну, и его де представительством, указом великого государя, он Иван с матерью своею и с братом оттуда освобождены тому лет с двадцать, и в Москве явились в Стрелецком приказе боярину князь Ивану Борисовичу Троекурову, и он де приказал им словесно жить в Москве свободно, а письменного о том свободного письма им не дано, и в Москве де сначала жили де они в Елохове у объявленного Меркула; а после де того он Иван с матерью своею и с братом перешли жить в оный Троицкий приход, купя свой двор, и до ныне живет он в том доме, из которого взят в приказ церковных дел.

А впредь с сего числа в вере православной и в церкви православной кафолической, в ней же пребывает благочестивейший наш государь царь Петр Алексеевич и все духовного и мирского чина правоверующие христиане, в соединении быть хочет до кончины жизни своей непременно.

А прежде бывших еретиков и противников святой церкви и им последовавших и ныне последующих, их же святая соборная церковь яже в Москве проклинает, и он их проклинает же и анафеме предает.

Також и показанного отца своего Аввакума за православного не приемлет и вменяет его за сущаго святой церкви противника и всех злых его дел отрицается.

И в указных де 716 и 717 годах в исповеди он не был. А в 718 и 719 годах исповедовался у попа Иакова, что на Псковском подворье, а святых таин не причащался от своего произволения. А в нынешнем 720 году в исповеди был и святых Таин причащался у екиманского попа, что в Кадашеве, Тихона Леонтьева».

Из приказа церковных дел Иван Аввакумова был прислан в Петербург и 29 октября 1720 г., препровожден Макаровым к П.А. Толстому, члену тайной канцелярии. Толстой в присутствии архимандрита Невского Феодосия в подтверждении веры допрашивал ещё Ивана Аввакумова. Он отвечал: «В вере православной кафолической быть он желает от усердия, в которой и ныне есть и стоит в том непременно, а от раскольников отрицается и их проклинает».

18 ноября 1720 г. Иван Авакумов для исправления был отправлен в Невский монастырь, но архимандрит Феодосий затруднился принять Аввакумова, и возвратил его к П.А. Толстому со следующим письмом:

«Светловельможный и преизящный господин Петр Андреевич.

Сего ноября 18 дня в письме вашего благородия ко мне писано и прислан из канцелярии тайных розыскных дел раскольник Иван Аввакумов, который желает быть в православной кафолической вере, и дабы мне оного Аввакумова принять по сущем его исправлении отослать в монастырь, куда надлежит на вечное житье.

И на сие вашему благородию объявляю, того Аввакумова приняв для исправления, надлежит содержать, дабы он не утек, в твердом присмотре, а в Невском караульных малое число, и монастырь оградою не утвержден, а по исправлении ежели мне куда в монастырь отослать, то по указу из монастырской нашей канцелярии его Аввакумова в монастырь не примут.

Того ради оного Аввакумова послал к вашему благородию обратно, извольте его Авакумова для определения на вечное житье в монастырь, куда надлежит, отправить с указом от себя из тайной канцелярии.

Прочее пребываю вашего сиятельства доброжелательный молитвенник.

Феодосий архимандрит».

В письме Феодосий вложил особую записку:

«А я советую вашему благородию сицевых отсылать на житье в Кирилов или в каменный монастырь, понеже оные монастыри к сицевым случаям весьма удобны».

П.А. Толстой, руководясь советом Феодосия, 22 ноября решил отправить Аввакумова в Кирилов монастырь, но 7 декабря Иван Аввакумов «будучи в С-Петербургской крепости за караулом умре, в бытность на карауле в канцелярии тайных розыскных дел, Преображенского полка поручика Максима Дьякова».

Таков был конец мытарств, которым подвергся сын известного предводителя раскольников» (6).

В допросах Иван упоминает, что прибыл в Москву с матерью и братом. По всей видимости, это Афанасий. Из братьев он был самый младший и всегда находился с матушкой. Прокопий врят ли мог бросить своего сына, родившегося при жизни Аввакума, и поехать в Москву с Иваном.

Семья Аввакума была на Урале в 1654 и 1663 годах. Сначала по пути в Сибирскую ссылку, а второй раз – по возвращении из нее. Во время остановок с семьей протопопа вели беседы уральские старообрядцы и рассказывали о своей жизни. Прокопий Аввакумович бежал с Мезени с сыном Андреем после писем матери Анастасии Марковны в Новгородский приказ в 1683 г. И после этого времени у Прокопия родились ещё 3 сына. Иван на допросах в Москве не говорил о Прокопии, так как не знал где он, и что с ним.

В с. Чусовом Шалинского района Свердловской области в новой школе хранятся экспонаты краеведческого музея. Ранее музей находился в деревянном доме, который затем отремонтировали и отдали для жилья здешним работникам. В музее школы сохранилась записка местного старожила Иосифа Ивановича Сарафанова, написанная в середине 1980-х годов, в которой говорится: «Деревню Мартьяново основал сын протопопа Аввакума – Прокопий. Он бежал из Архангельской губернии. Прокопий раскольник – второе поколение Пахом, Андриан, Андрей, Федот. Всего восемь поколений. Можно предположить, что беглый присвоил себе прозвище Мезенин по названию города, из которого скрылся, преследуемый за старую веру и скрыл свою настоящую фамилию».

Шайтанский железоделательный завод (сейчас с. Чусовое) построен Акинфием Никитичем Демидовым в 1727 г. по указу Берг-коллегии при впадении речки Шайтанки в Чусовую, на пожалованной Невьянскому заводу земле в Верхотурском уезде. Причиной строительства завода стал быстрый рост чугуноплавильного производства на предприятиях А.Н. Демидова, что повлекло за собой сооружение ряда передельных заводов. Запущен 1 сентября 1727 г. с двумя молотами. Чугун поступал с Уткинского (Староуткинского) завода, который находился в 18 км вверх по Чусовой. Закрытие Шайтанского завода произошло в 1908 г. Деревня Мартьяново от Шайтанки расположена в 8 км вниз по течению Чусовой.

Взглянем на географическую карту р. Чусовой. Она протекает по Свердловской области в северо-западном направлении и впадает в Пермском крае в Каму. Населённые пункты, которые нас интересуют, расположены вниз по течению в следующем порядке: Курьинская пристань – Староуткинский завод – Шайтанский завод Акинфия Демидова – Мартьяново – Илим – Сулем. Здесь заметим, что в верховьях Чусовой находился ещё один Шайтанский завод. Он принадлежал младшему брату Акинфия – Никите Никитичу Демидову (сейчас город Первоуральск) и нужно не путать эти два предприятия.

Прокопий Мезенин воспользовался новой дороге из Поморских городов в Сибирь появился на берегах Чусовой.

По переписям населения начала XVIII века находим подтверждения по записке И.И. Сарафанова.

«Книги переписные Сибирской губернии о ведении города Верхотурья сколько на Верхотурье и Верхотурского уезду в слободах и в монастырех и на заводах и в селех и в деревнях дворов и в них всякого чина людей мужеска и женска полу от мала и до велика что переписываны по указу Великого Государя и по грамоте в нынешнем 1710-м году.

Книги великого государя Чюсовской слободы духовного чина причетьником церковным, приказного человека, беломесным казаком и оброчным крестьяном и всякого чина людем, что дворов, а в них людей мужеска полу и женска от мала и до велика на нынешней 710 год апрелия в 20 день. А у кго дворы и в них людей, и то писано ниже сего порознь статьями.

Двор Георгиевской церкви священника Климанта Ларионова. И он Климант шестьдесят трех лет. Жена Улита шестидесят лет, сын Василей 20 лет, Яков пятнатцати лет, Федот десяти лет, Гаврило 4 лет. У Василья жена Марфа 20 лет. У Климанта дочь Татьяна восмнатцати лет, Меланья двенатцати лет, Параскевия восми лет, Марфа шести лет, Наталья полутора лета.

Двор попов; у него ж подворников. Степан Гилев пятидесят лет. Жена Устинья сороки лет. Детей у них: сын Тимофей восминатцати лет, Терентей восми лет, дочь Дарья шеснацати лет, Настасья семи лет, Анна четырех лет.

В том же доме подворница въдова Анна пятидесят лет. Дети у ней: сын Агапит тринацати лет.

У попа ж подворник Андрей Мезенин дватцати восми лет. Жена у него Харитонья дватцати лет. Детей у него: сын Иван году. Мать Марина шестидесят лет, дочь Ксения семи лет, брат Андреян пятнацати лет, Федот двенатцати лет, Пахом десяти лет. У него ж Андрея брат двуродной Лазарь трицати лет. У Лазаря сестра Наталья двацати пяти лет, вдова. Сын у нея Козма году.

И всего в Чюсовской и в Сулемеской слободах церковных причетников, беломесных казаков и оброчных крестьян и всякого чину людей от мала и до велика и мужеска полу и женска дворов 54 двора. А в них людей мужеска полу от мала и до велика 246 человек, женска полу от мала и до велика 235 человек. И обоего мужеска и женска полу людей от мала и до велика 481 человек» (8).

В 1710 году Чусовская и Сулемская слободы по деревням расписаны не были. Возможно, у священника было несколько дворов в разных деревнях по Чусовой и сейчас трудно сказать, где жили Мезенины в том году.

«1719 год декабря в 20 день… Верхотурского уезду государевы Чюсовской слободы староста сего 719 года Ефим Степанов с. Ярин, десятник Самсон Прохоров с. Ошурков, выборной Кирило Яковлев с. Колобов сказали… в той Чюсовской слободе и в деревнях… крестьян имеющих свою пашню и делового человека плотника 27 дворов, в них мужеска полу людей… 116 человек… а за утайку смертная казнь…

Деревни Сулемской.

Андрей Прокопьев с. Мезенин (45), у него дети Иван (7), Яков (5), Алексей (1), братья Андреян (30), Федот (23), Пахом (21), у Андреяна с. Михайло (1).

Самсон Прохоров с. Ошурков (60), у него дети Василей (32), Костентин (30), Дмитрей (20), у Василья с. Леонтей (2)» (9).

Андрей Прокопьевич Мезенин родился в 1674 г. при жизни Аввакума, что соответствует документам из переписки с боярыней Морозовой. А дети Федот (1686 г. рожд.), Пахом (1688 г. рожд.) и Андреян (1689 г. рожд.) появились на свет уже после смерти Аввакума.

В 1730 году было дано разрешение Строгановым строить на речке Билимбаихе притоке Чусовой металлургический завод. Работы начались в 1732 г. и предприятие пущено в эксплуатацию 17 июня 1734 года. Одна из причин в задержке постройки Билимбаевского завода видится в нехватке рабочих рук. В 1732 г. Строгановы добиваются у Сибирского обер-бергамта разрешения сыскивать их беглых крестьян в вотчинах дворянина Акинфея Демидова. Также были проверены все населенные пункты по реке Чусовой. В деревне Мартьянова жители носили три фамилии: Мезенины, Ошурковы и Барины. От первопоселенцев узнаем их истории жизни. Интересны рассказы наследников протопопа Аввакума – Мезениных. Один из важных фактов Андреян Прокопьевич говорит о том, что его отец действительно жил на Мезени.

«Того ж числа (13 октября 1732 г., прим. В. Трусов) деревни Мартьяновы крстьянин Андреян Прокопьев сын Мезенин сказал. От роду ему сорок лет. Родился в здешней Мартьяновой деревне. А отец мой бывал с Мезени. А давно ль оттоль сошел и где тамо жил про то не знаю, и оной отец мой умре еще до башкирского разорения за год. А живу здесь в отцовом двору. А как отец здесь построил двор, и жил, и с чьего позволения, про то не знаю. Скота при себе имею две лошади, да два жеребенка, две коровы, да четыре овцы. Сена прежде и ныне запасал копен по сте и по двести. Ставлю около реки Чюсовой на лугах и в дубровах. Пашни распахиваю з десятину. Дров в год исходит на топление избы сажен по шести. Рублю в лесах около деревни, а не с ряду. Да в здешней же деревне живут братья мои родные Федот, Пахом, да племянники брата Андрея Иван, Яков, Алексей, Евсей. Вместо Андреяна Мезенина по его прошению подьячей Василей Тихонов руку приложил.

Оного Андреяна Мезенина брат Федот Мезенин сказал. Живу здесь вместе з братом своим Пахомом. Скота при себе имеем пять лошадей, три коровы, да пять овец. Сена прежде запасали ста по полтора и больше. А ныне запасено ста полтора. Поставляем около реки Чюсовой на лугах и в дубравах. Дров в год исходит сажен по осми. Рублю в лесах около деревни, а не с ряду. Пашни роспахиваем десятины по две. А о протчем то ж сказал, что и брат ево Андреян сказал, а ничего не прибавил. Вместо Федота Мезенина по его прошению подьечей Василей Тихонов руку приложил.

Того ж числа вышеозначенного Андреяна Мезенина племянник Иван Андреев сын сказал. От роду ему дватцать лет. Родился в здешней деревне. Отец ево умре назад тому три года. Да со мною живут братья мои Яков, Алексей, Евсей. Скота при себе имеем три лошади, да три коровы, да овец полдесятка. Сена поставляем как прежде, так и ныне ста по два копен. Ставим на лугах около реки Чюсовой и в дубровах. Дров в год исходит на топление избы сажен по пяти. Пашни пашу з десятину. А как отец мой был жив, и жил с отцом своим, и с моим дедом, то по чьему позволению селились про, то не знаю. А о протчем сказал те ж речи, что сказал выше сего дядя ево Андреян Мезенин. Вместо Ивана Андреева по его прошению подьячей Василей Тихонов руку приложил» (10).

О том, что русские люди переселялись на берега Чусовой с Архангелогородской губернии, подтверждается показанием Емельяна Клокотова. С р. Мезени одному семейству было трудно добраться на уральскую землю, поэтому Прокопий Мезенин непременно был в пути с попутчиками. Но я не подтверждаю, что эти две семьи двигались вместе с Мезени на Урал, который раньше назывался Сибирью.

«Того ж числа (1732 года октября 23 дня, прим. В. Трусов) Курьинской пристани житель сказал. Зовут его Емельяном Ермолаев сын Клокотов. Отроду сорок семь лет. Родиною бывал Арханелородской губернии с реки Мезени из дрвни Келчюм Горы. Отец мой был гсдрев крстьянин и оттоль свез меня отец мой в малых летах в город Кунгур, а сколко назад будет лет того, не помню. И жил близ города Кунгура вверх реки Сылвы, в селе жили Повском годов з дватцать. И отец мой тут умре. И я от скудости переехал для пропитания на Невьянский дворянина Демидова завод назад тому будет лет с пятнадцать. И жил тамо года с три, а оттуда переехал я сюда на Курьинскую пристань для плотнишной работы назад тому лет з двенатцать, где и поныне живу своим двором, которой купил я гсдрева крстьянина Федора Пичюги, котори в то время жил здесь, а ныне живет в дрвне и строит. А жить стал ни с чьего позволения, но сам собою. А когда в Кунгуре жили, то платил в казну подати, в подушных книгах писан при Невьянском дворянина Демидова заводех и подушные денги плачю при Невьянском заводе, в чем имею и отписки, которые обявляю при сем. А как я здесь житьем поселился, то чтоб не жил и сено не косить запрещения ни отково не бывало. Скота при сем имею две лошади, одну корову. Сена поставляю копен по сту. Ставлю в дубровах, а не на лугах. Дров в год исходит на топление избы сажен по пяти. Рублю около здешней дрвни в лесах, а не с ряду, Пашни не пашу, а живу я здесь работаю дворянина Демидова заводскую работу и денежной платы. К подлинной скаске вместо Емельяна Клокотова по его прошению господ баронов Строгановых подьячей Савва Василов руку приложил» (11).

Из документов середины июля 1737 г. узнаем, что на Сулеме – 4 двора, в Мартьяновой – 6 дворов, на дворище Самсона Ошуркова – 4 двора13.

В начале XVIII в. в д. Мартьяновой произошло только одно запоминающееся событие. В 1709 г. на поселение был совершен башкирский набег. В переписи 1719 г. Прокопия Мезенина по Чусовской (Уткинской) слободе нет. Андреян Прокопьевич Мезенин упоминает, что его отец умер за год до башкирского нападения. И поэтому можно считать 1708 г. датой смерти Прокопия Аввакумовича.

Из отписок верхотурскому воеводе приказчиков разных слобод узнаем подробнее о набегах башкир, о действиях против них и о причиненных разорениях крестьянам.

«В. Г. Ц. и В. Кн. Петра Алексеевича, всеа В. и М. и Б. России самодержца, столнику и воеводе Петру Ивановичу Акинфей Демидов челом бьет. В нынешнем 709 г., [июля] в 29 день, писал ко мне из Чусовской слободы прикащик Степан Головков, по извету крестьянского сына Ивана Гилева, что выжгли башкиры в Курьинской деревни, на Чюсовской пристани, строение батюшка моего двор, и припас, и анбар государевых воинских полковых припасов. Об этом пожеге писана отписка преж сего. А для подлинной верности были посланы с Невьянского заводу, для проверки, нарочные посылщики, ниже Чюсовские Курьинские пристани, вниз по Чюсовой, о разорении от башкирцов русских деревень, верхотурский казачей сын Козма Аверкиев Кокшаров, да с ним двое человек заводские жители, ниже Курьи верст 30 ездили до деревни Волеговы, и сакму татарскую видели, вышла де сакма сверх Сылвы в Мартьянову деревню; деревня де Мартьянова не жжена, а люди в деревне все прибиты и в полон побраны, живущих в деревне не нашли. Да на Усть-Шайтанки деревня не жжена же. А сулемский крестьянин Максим Плюснин и с дочерью убит, а другой дочери не нашли; да Семена Гилева с братом дворы сожжены же, а жену Семенову и с дочерью башкирцы в полон взяли. С сею отпискою послан тот же посланной, что в посылке был, верхотурский казачей сын Козма Аверкиев Кокшаров; отписку велел подать и самому явитца на Верхотурье в приказной полате. На подлинной отписке пишет: Акинфей Демидов» (13).

«В. Г. Ц. и В. Кн. Петра Алексеевича, всеа В-я и М-я и Б-а России самодержца, столнику и воеводе Петру Ивановичю Степан Головков челом бьет. В нынешнем 709 г., авг. в 10 день, по указу В-го Г-ря и по верхотурским указанным памятем, велено мне проведывать о приходе на Чюсовскую слободу воровских людей башкирцов, чтоб не пришли безвестно и слободы не разорили. И я из Чюсовской слободы крестьянина Степана Исакова да Черемисина Батемира Пахомова с товарищи посылал, 5 чел. в степные места, ради проведывания воровских людей башкирцов о приходе на Чюсовскую слободу. И он Степан и Батемир, подсмотря башкирскую сакму, что та сакма пошла в Сулемскую слободу и на усть Утки-Межевые, и я, по их Степанову и Батемирову доезду, посылал ту сакму проведывать доподлинна, сколько их башкирцов шло; а по смете их башкирцов шло 70 чел. Посылал я крестьян и черемис, Кузьму Сулея, да Черемисина Батемира Пахомова с товарищи, 90 чел., а он Кузьма Сулей с товарищи съехались на той сакме, бой с башкирцы дали, и на том бою русского да Черемисина убили до смерти, крестьянина Степана Исакова, Черемисина Митрея Мурзаева, а иных 8 чел. ранили; а их башкирцов человек 20 наши убили и многих ранили, 4 лошадей подстрелили. И остатошные башкирцы с бою убежали во свои жилища, а оне Батемир с товарищи с ними башкирцы на драке бранились и споровались, и по своему они башкирцы бранили: будем де мы на слободу Чюсовскую и слободе вашей Чюсовской от нас башкирцов не отстоятца. А ныне из Чюсовской слободы посылать в подъезде не на чем, ни у русских людей, ни у черемис коней нет, а которые осталые кони у них крестьян были, и беспрестанно в Сибирь по хлеб ездят, всех примучили, выехать не начем. А русские люди и черемиса живут в Чюсовской слободе восаде, помираю голодною смертию, по запас в Сибирь выехать не начем, и надобе б, ради подъезду в Чюсовскую слободу, из иных слобод беломесных казаков и всяких чинов конницы 200 чел., а мы ныне из слободы выехать не смеем за версту, и на поля и на покосы выехать не смеем же. Да с ними же подъезчиками ездил Козма Тырков своею охотою. Да подъезчик Козма Сулей подал в судной избе, и я тот доезд у него Сулея принял, послал под отпискою к тебе на Верхотурье с верхотурск. Казаком с Васильем Портнягиным. Да в нынешнем 709 г. прислана из Арамильской слободы отписка, а в отписке написано: авг. в 3 день, в Арамильской слободе башкирцы с пол многих людей и с покосов побили, а иных в полон взяли» (14).

Я побывал с адвокатом из Первоуральска Анатолием Александровичем Мезениным в Мартьяново, Илиме и Шале. В XXI в. в Мартьяново живут в основном старики Мезенины и Ошурковы, охраняя дачи жителей Екатеринбурга и Первоуральска. И в Илиме, и Шале также много наследников Прокопия Мезенина.

В 2011 г. по спискам Избирательной комиссии в Первоуральском округе значатся шестьдесят шесть взрослых Мезениных, имеющих право голоса в городских, областных и российских выборах. И ещё больше Мезениных проживает в Шалинском районе Свердловской области.

Примечания

1. Бороздин А. Протопоп Аввакум. Ростов-на-Дону, 1998. С.5.

2. Житие протопопа Аввакума // Изборник. М., 1969. С.626–674.

3. Аввакум // История государства Российского. Жизнеописания. XVII в. М., 1997. С.280.

4. Румянцева В.С. Неизвестные материалы о семье протопопа Аввакума // Русская литература. М., 1970, №2. С.158–160.

5. Бороздин А. Указ. соч. С.348.

6 Есипов Г. Семейство Аввакума //Раскольничьи дела XVIII столетия. СПб., 1861. С.117–127.

7. Шишонко В. Н. Пермская летопись. Пятый период. С 1682–1725 гг. Ч.I. 1682–1694. Пермь, 1885. С.84–86.

8. РГАДА. Ф.214. Оп.1. Д.1539. Л.460об.–461.

9. Там же. Д.1615. Л.141, 143.

10. ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.379. Л.85об.–87.

11. Там же. Д.378. Л.170–170об.

12. Там же. Д.639. Л.394.

13. Шишонко В. Пермская летопись. Пятый период. Часть третья. 1702–1715. Пермь, 1889. С.423–424.

14. Там же. С. 426–427.

© Трусов В.А.