* Работа выполнена при финансовой поддержке Грант Президента РФ № МК-2285.2011.6.

Как известно, церковные вклады (в том числе и книжные) – непременный атрибут православной культуры. При этом на многих книгах вкладчики оставляли «охранительные» формулы, типа «кто сию кн<и>гу украдет ли вынесет ли отдастъ кому, да будет анаµfема, cирhчъ проклят» (Псалтырь с восследованием (Москва, 04.10.1636, МГУ. №299).

Несмотря на то, что судьбы дониконовских кириллических изданий, основы старообрядческой культуры, постоянно привлекают исследователей, в историографии до сих пор не решен центральный вопрос: каким образом эти книги оказались у противников церковных реформ середины XVII в. Помочь разобраться в этом могут записи на книгах, которые на протяжении нескольких столетий оставляли вкладчики, владельцы, продавцы, покупатели и т.д. В основу доклада легли каталоги старопечатной кириллицы, выпущенные под эгидой Межкафедральной археографической лаборатории исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова (1). Данные этих каталогов позволили составить базу данных, в которой в настоящее время содержится 7333 имени людей, имевших отношение к старопечатной книге (2).

В рамках настоящего исследования автора привлекали экземпляры изданий, выпущенных до 1652 г., то есть до начала патриаршества Никона. Всего было выявлено 3738 имён людей разных социальных слоёв, имевших отношение к старопечатной книге в течение XVII–XXI вв. Сведения об их социальном статусе мы имеем в 1918 случаях; об их участии в судьбе книги – в 1090.

Ниже приведены данные о купле-продаже дониконовских изданий с указанием социальной принадлежности участников сделки. Для XVII в. данные можно представить в виде таблицы.

В XVIII в. ситуация ещё более интересная. О купле-продаже книг дворянами сведений нет. На долю работных людей в XVIII в. приходится лишь один случай продажи книг: разборщик печатного дела Степан Иванов продал в 1707 г. Минею декабрьскую (Москва, 15.10.1620 г.; Ярославль, 2004. №93) – и ни одного покупки. На долю крестьян приходится 11 случаев покупки книг и 6 продаж, на долю купцов приходится соответственно 4 и 2 случая. На долю духовенства в XVIII в. приходится 5 случаев покупки книг и 8 продаж. В XIX в. картина осталась прежней. Известно 8 случаев покупок и лишь 1 случай продажи крестьянами; 2 случая покупки и 3 продажи старопечатных книг духовенством. Об участии других социальных слоёв в купле-продаже точных сведений (т.е. с указанием на сословие и дату сделки) нет.

При всей скудости сведений, можно констатировать, что один социальный слой демонстрирует постоянную тягу к продаже книги –духовенство. При этом время, когда «старые с новыми несогласные книги» были признаны ошибочными и должны были изыматься из богослужебной практики, стало периодом активизации торговой деятельности духовенства. Для крестьянства и купечества (а именно указанные социальные слои были оплотом староверия) это время стало наоборот, периодом активных покупок дониконовских книг. Каким образом они могли получить книги, хранившиеся в церквях? Через священников.

Косвенно наш вывод подтверждается следующим обстоятельством. Священнослужители были наиболее близкой к дониконовским изданиям категорией населения: когда в XVII в. книга вкладывалась в церковь или монастырь, то часто указывалось имя попа или игумена, епископа или митрополита и т.д., при которых совершен вклад. Поскольку практика ухода в монастырь и принятие духовного сана была очень распространена, то в большинстве вкладных записей, содержащих просьбу о поминовении «родителей», приводятся имена иноков, схимников и т.д. Благодаря этому в записях на книгах представители духовенства значительно превалируют над другими социальными слоями. На их долю в XVI–XVII вв. приходится 624 упоминаний (53% от общего количества человек, чей сословный статус известен), в XVIII в. – 195 (48%), в XIX в. – 49 (42%) и в XX–XXI вв. – 43 (18%). Итого – 911 имён (то есть 47%, т.к. на другие социальные слои приходится только 1007 упоминаний). Кроме того, с конца XVII в. просвещённые церковные иерархи много сделали для того, чтобы сохранить дониконовские издания как памятники культуры и не уничтожали их, а бережно собирали. Это в первую очередь относится к Ростово-Ярославской земле. Так в 1665 (или 1675) г. священник ц. Бориса и Глеба в Ростове Великом Семен продал в «митрополичью казну» (митрополитом в это время был легендарный Иона Сысоевич) Минею общую 1625 г. и Апостол 1633 г. (Ярославль, 2004. №137, 249). Выдающимися книжниками были также архимандрит Спасо-Преображенского монастыря Иосиф (1693–1699/1700), собравший большую библиотеку (куда попали и дониконовские издания) (3), и митрополит Ростовский (1742–1763) Арсений Мацеевич, инициировавший в середине XVIII в. кампанию по изъятию «старых с новыми несогласных книг» и сохранению их в библиотеке архиерейского дома (4). В XIX в., с появлением сперва единоверческой, а затем белокриницкой церковной иерархии, снова наметился приток книг в церковные библиотеки. Например, в 1820-е гг. некая Таня подарила Евангелие, напечатанное в типографии Петра Мстиславца (Вильно, 30.05.1575; Ярославль, 2004. №10), священнику «Полоцкой единоверческой церкви» (5).

Впрочем, даже, несмотря на усилия отдельных церковных иерархов синодальной церкви и восстановление в XIX в. церковной иерархии у самих старообрядцев, всё равно налицо сокращение доли упоминаний священнослужителей в записях на книгах XVI–XXI вв., которое компенсируется пропорциональным увеличением доли непривилегированных социальных слоёв. На долю крестьян приходится в XVI–XVII вв. приходится 131 упоминание (11% от общего количества человек, чей сословный статус известен), в XVIII в. – 110 (27%), в XIX в. – 37 (31%), в XX в. – 187 (78%). Именно крестьяне (в первую очередь старообрядцы) к XX в. превратились в основных «пользователей» старопечатных книг. «Проводниками» перехода дониконовских изданий из хранилищ церковных библиотек в домашние архивы были представители духовенства. Спад купли-продажи в XIX в. может объясняться тем, что уже в XVIII в. «осели» в старообрядческой среде.

Примечательно следующее. Доля упоминаний представителей духовенства в записях на экземплярах второй половины XVII в. (то есть выпущенных уже после никоновских реформ) составляет 54% (556 из 1024), составляет лишь на 7% выше, чем на экземплярах дониконовских изданиях. На изданиях XVIII в. – 44% (251 из 558), то есть даже на 3% ниже, чем на дониконовских изданиях. Получается, что духовенство во второй половине XVII–XX вв. контролировало бытование дониконовских изданий почти в той же степени, чем изданий второй половины XVII–XVIII вв.

Примечания

1. Поздеева И.В., Ерофеева В.И., Шитова Г.М. Кириллические издания. XVI век –1641 г.: Находки археографических экспедиций 1971–1993 годов, поступивших в научную библиотеку Московского университета. М., 2000; Кириллические печатные книги XVII в. библиотеки Свято-Троицкой Сергиевой Лавры / Авторы-составители И.В Поздеева, А.В. Дадыкин. М., 2002; Гадалова Г.С. Перелевская Е.В. Цветкова Т.В. Кириллические издания в хранилищах Тверской земли (XVI–1725 год): Каталог. Тверь, 2002; Кириллические издания XVI–XVII вв. в хранилищах Пермской области: каталог. Пермь, 2003; Кириллические издания Ростово-Ярославской земли (1493–1652гг.): Каталог. Ярославль-Ростов, 2004. Кириллические издания Ростово-Ярославской земли (1652–1700гг.): Каталог. Ярославль-Ростов, 2009.

2. О базе данных см.: Богданов В.П. Новые массовые данные о бытовании памятников старопечатной кириллицы в XVI–XX вв. // Русь, Россия: Средневековье и новое время. Чтения памяти академика РАН Л.В. Милова. Москва, 19-20 сентября 2009 г. Материалы к конференции. М., 2009; Он же. Социальные аспекты бытования старопечатных книжных памятников // Наука о книге: традиции и новации: К 50-летию сборника «Книга. Исследования и материалы»: материалы XII Международной научной конференции по проблемам книговедения (Москва, 28-30 апреля 2009 г.): В 4 ч. Ч.1. М., 2009. С.13–16.

3. Поздеева И.В. Архимандрит Спасо-Ярославского монастыря Иосиф: его бибиотека и творчество // История и культура Ростовской земли. Ростов, 2004. С.219–231; Она же. Гимн книге: книжная культура российских монастырей на рубеже «нового времени» // Фёдоровские чтения 2005. М., 2005. С.342–356; Она же. Книжная культура российских монастырей: Новое об архимандрите Спасоярославского монастыря Иосифе // 5th International Hilandar Conference: Love of Learning and Devotion to God in Orthodox Monasteries. Selected proceedings. Volume 1. Belgrad, Columbus. 2006. P.229–242; Соломин И.И. Экземпляр Кирилловой книги с автографом-завещанием архимандрита Ярославского Спасо-Преображенского монастыря Иосифа (Приложение) // Кириллические издания в хранилищах Ростово-Ярославской земли 1652–1700 годы: Каталог. Ярославль-Ростов, 2009.

4. Гулина Т.И. Книжные памятники первой половины 17 в. в книгохранилищах Ярославской области: Первые результаты региональной программы описания кириллицы // Фёдоровские чтения 2003. М., 2003. С. 119–135

5. Этот экземпляр вообще имеет интересную судьбу. Между 1823 и 1855 г. книга из Якубенской Свято-Покровской единоверческой церкви оказалась в Динабургской старообрядческой моленной, откуда была изъята неким коллежским советником Нестеровым.

© Богданов В.П.