Изучение общей и региональной истории старообрядчества требует постоянного введения в научный оборот новых источников. Только таким образом можно обеспечить надлежащую эффективность научных исследований.

Одним из таких новых источников по истории Стародубско-Черниговских старообрядческих слобод является рукопись второй половины ХІХ в. [«Описание посада Добрянки, Городницкого уезда Черниговской губернии»] находящаяся в фонде Александра Фёдоровича Кистяковского в Институте рукописи Национальной библиотеки Украины им. В.И. Вернадского в Киеве (1) (далее – ИР НБУВ). Об этой рукописи упоминалось в обзоре источников по истории старообрядчества из Киевских хранилищ (2), однако сам документ ни полностью, ни частично никогда не публиковался и потому он до сих пор недоступен исследователям.

Как видно из заглавия, рукопись содержит описание посада Добрянка (ныне посёлок городского типа Репкинского района Черниговской области), одного из наиболее значительных старообрядческих поселений исторического Стародубья. В 2006 г. Добрянка отметила 300-летие со дня своего основания. К юбилею Добрянским поселковым председателем Александром Николаевичем Алгининым была издана книга, содержащая также частично материалы по истории ближайшей старообрядческой слободы Радуль (3).

Добрянка была основана русскими старообрядцами в 1706 г. на землях Черниговского Троицко-Ильинского монастыря. Сохранился и опубликован «осадный лист» на поселение, выданный 1 апреля 1706 г. архимандритом упомянутого монастыря Варлаамом Василевичем (4) Анисиму (Антипе) Фёдоровичу Сафронову, посадскому человеку из Белёва (5). Как и другие слободы Стародубья Добрянка активно заселялась на протяжении XVIII – XIX веков преимущественно старообрядцами из различных мест Центральной России и Польши (фактически – Белоруссии).

Главными занятиями жителей Добрянки были промыслы и торговля. География торговых интересов добрянцев была достаточно широкой. Она охватывала не только близлежащие малороссийские и белорусские губернии, но и Москву, Петербург, Центральную Россию, Прибалтику (Рига), Польшу (Гданьск, Варшава, Краков), Германию (Берлин, Кенигсберг) (6).

Добрянка сыграла значительную роль не только в истории Стародубско-Черниговских слобод. Её жители принимали активное участие в духовной жизни всего старообрядчества. Здесь с самого начала существования посада возникают церкви и монастыри различных согласий, хотя всегда доминировали последователи Белокриницкой иерархии. Заметна роль добрянских старообрядцев в дискуссии по поводу Окружного послания 1862 г. (7).

В настоящее время в посёлке активно действует Свято-Димитриевская церковь Русской Православной Старообрядческой церкви, освящённая ещё в 1790 г. (8). Храм при советской власти был единственной церковью в посёлке. Деятельность церкви и её настоятеля регулярно в благожелательном тоне освещается местной государственной прессой, что не совсем характерно для Украины (9).

Упоминавшееся описание посада Добрянки обнаружено в фонде известного русского и украинского криминалиста, археографа, историка и общественного деятеля, профессора Киевского университета св. Владимира А.Ф. Кистяковского (10).

Александр Фёдорович Кистяковский родился в семье священника Синодальной церкви Феодора Кистяковского. Учился в Черниговском духовном уездном училище и Черниговской духовной семинарии, однако по духовной карьеры делать не стал. Более того, есть все основания полагать, что он не только индифферентно относился к религии, но и негативно оценивал историческое христианство в духе учения графа Л. Толстого: «…между настоящим Христом, некогда жившим, смертным человеком, правда замечательным и выдающимся, и мифическим, которому поклоняется церковь, нет никакого сходства» (11).

Особенно критическим было его отношение к Синодальной церкви: «Я русский, но прежде всего пламенно желающий водворения в России свободы совести и потому на торжество православия смотрю вообще безразлично, а там, где оно соединено с таким насилием оно для меня отвратительно… я желал бы православия спокойного, тихого, невоинствующего, непритесняющего, отрекшегося от господства над другими религиями, представляющего и даже распространяющегося путём цивилизации, путём мирного развития, без помощи полиции, начальственной силы, словом, государства» (12). «Настало время для того, чтобы религиозная совесть русского человека признана была свободною, и чтобы ему представлено было почитать Бога по своему внутреннему убеждению, а не под надзором полиции, по верованиям и обрядам своих предков, как того ищут раскольники, а не по приказанию императорских духовных и светских чиновников…» (13).

Закончив в 1857 г. юридический факультет Киевского университета А.Ф. Кистяковский работал домашним учителем, служил в межевом департаменте Сената и Министерстве народного просвещения в Санкт-Петербурге, занимаясь одновременно научной работой. С 1864 г. начал преподавать в Киевском университете.

Старообрядчество и его история никогда не были предметом особого внимания учёного. Однако, как отмечал в частности Д.И. Багалей, «проф. А.Ф. Кистяковский собирал историко-юридические материалы, касающиеся южной России» (14), среди которых были и материалы, касающиеся старообрядчества. Кроме того, ему принадлежит одна из первых программ для собирания обычаев по уголовному праву, которая была принята Географическим обществом за основу при разработке общей программы для собирания юридических обычаев.

Рассматриваемый нами документ представляет собой рукопись, написанную коричневыми чернилами на желтой бумаге. В верхнем левом углу выдавлен овальный штамп «Дитятковского № 7 Товарищества», указывающий производителя бумаги – писчебумажная фабрика в с. Дитятки Радомышльского уезда Волынской, а затем Киевской губернии (ныне Житомирской области).

Следует обратить внимание, что рукопись написана (переписана?) человеком, не вполне владеющим предметом, а потому допускавшим частые ошибки и описки. Вполне вероятно, что автор (переписчик?) принадлежал к числу черниговского губернского (земского?) либо городнянского уездного чиновничества, поскольку он ведёт рассказ исключительно с точки зрения официально-синодальной, в точности повторяя государственно-синодальные оценки старообрядчества и старообрядцев. Для него старообрядчество не более чем «раскол», вызванный «грубостью и невежеством», и соответственно старообрядцы – «грубые и невежественные раскольники», едва ли не «хронические» государственные преступники, бунтари и разбойники. Особенно комментировать такие тезисы документа, и тем более, полемизировать с ними нет смысла. Просто современному исследователю следует иметь это в виду.

О том, что рукопись создавалась на севере Черниговской губернии, свидетельствуют и некоторые языковые особенности («объязывавший»), характерные именно для этой местности, которые проскальзывают в документе.

Рукопись содержит ряд ценных сведений не только по истории самой Добрянки, но и всего Стародубско-Черниговского старообрядчества, а также соседней Ветки. Она может быть полезна и исследователям истории старообрядчества других регионов.

При подготовке к печати максимально сохранены все оригинальные особенности документа. К сожалению, рукопись не имеет конца, что, естественно, снижает её источниковедческую ценность.

1 ИР НБУВ. Ф. 61, № 1631. – 12 лл.

2 Станкевич Г.П. Старообрядческая старина в Киевских хранилищах (на материалах ИР НБУВ). // Старообрядчество. История, культура, современность. Т. 2. Материалы. М., 2005. С. 203.

3 Алгинин А.Н. Корни. Очерки по истории русских старообрядческих слобод Добрянки и Радуля. Чернигов, 2006. – 464 с.

4 ИР НБУВ. Ф. 61, № 1631. Л. 1об – 2; Лилеев М.И. Из начальной истории раскола в Стародубье. // Киевская старина (далее – КС). 1889. № 9. С. 609 – 610; Алгинин А.Н. Корни… С. 11; Станкевич Г.П. С древлеправославной верой, надеждой и любовью. Краткий очерк по истории Радуля. Сумы, 2009. С. 8, 54.

5 Рос. гос. архив древних актов в Москве (далее – РГАДА). Ф. 248, оп. 29, д. 1797. Л. 199; Центр. гос. ист. архив Украины в Киеве (далее – ЦГИАУК). Ф. 59, оп. 1, д. 3395. Л. 7а; Перекрестов Р.И. Структура переселенческих потоков из России и Польши в старообрядческие слободы Малороссии в конце XVII – начале XVIII веков по материалам переписи обывателей Государевых описных раскольничьих слобод 1729 года. // Клинцовский летописец: Сборник. Кн. 1. Клинцы, 2004. С. 147.

6 Гирс А.К. Добрянский посад. // Журнал Министерства внутренних дел. 1844. № 11; Станкевич Г.П. И к торговому делу прилежны… // Життя Полісся (Репки Черниговской обл.). 1996. 2 марта.

7 См., например: Окружное послание составленное Иларионом Георгиевичем Ксеносом изданное старообрядческими епископами 24 февраля 1862 года с приложением Устава и Омышления составленных тем же автором. Материалы изданные Н. Субботиным с предисловием, примечаниями и портретом Ксеноса. М., 1885. С. 167 – 168; 188.

8 Краткая ведомость о поповщинских церквах и монастырях и безпоповщинских часовнях и обителях и находящихся в них священниках, диаконах, монахах, монахинях и большаках священника Покровской единоверческой церкви слободы Радули Городницкого уезда Афанасия Шведова за 1825 год. // Гос. архив Чернигов. обл. (ГАЧО). Ф. 679, оп. 2, д. 3923. Л. 18.

9 См., например: Чухлібова І. Є і в нас чому повчитись. // Життя Полісся. 2000. 4 ноября; Козіна Н. Шануючи традиції народу. // Життя Полісся. 2003. 17 марта; Борисенко С. «Мене Сам Бог береже…» // Життя Полісся. 2004. 26 февраля; Шопська Н. Добрянка: на шляху з минулого в майбутнє. // Життя Полісся. 2006. 8 июля; Шопська Н. Нехай ці плани здійсняться! // Життя Полісся. 2011. 5 февраля.

10 См. о нём: Лучицкий И. А.Ф. Кистяковский (некролог). // КС, 1885. № 2. С. 406 -415; Белогриц-Котляревский Л. Очерк научной деятельности проф. А.Ф. Кистяковского. // КС. 1885. № 6. С. 238 -254; Науменко В. Александр Фёдорович Кистяковский (Биографический очерк с отрывком рукописной автобиографии). // КС. 1895. № 1. С. 1-43; Лучицкий И. Труды А.Ф. Кистяковского в области истории и обычного права. // КС. 1895. № 1. С. 64 – 87; Фойнацкий И. А.Ф. Кистяковский как криминалист. // КС. 1895. № 1. С. 88 -102; Кістяківський О.Ф. Щоденник (1874-1885). У двох томах. Т.1. 1874-1878. Передмова. К., 1994. С. 6 – 23; Радов Г.О. Кістяківський О.Ф. // Юридична енциклопедія: В 6 т. Т. 3. К., 2001. С. 112 – 113.

11 Кістяківський О.Ф. Щоденник (1874-1885). У двох томах. Т. 2. (1880-1885). К., 1995. С. 191.

12 Кістяківський О.Ф. Щоденник (1874-1885). У двох томах. Т. 1. 1874-1879. К., 1994. С. 412 – 413.

13 Там же.

14 Багалей Д.И. Коллекция рукописей покойного проф. А.Ф. Кистяковского. // КС. 1891. № 3. С. 494, 498.

(Л.1)

Посад Добрянка, или слобода, Добрянка* находится в Городницком уезде Черниговской губернии в 38 верстах от своего уездного города Городни, и в 941/4 верстах от губернского города Чернигова по почтовому тракту через Городню и в 80 верстах по транспортной дороге, идущей по проселочному тракту через деревню Александровку, село Буровку и деревню Маслаковку, где он выходит на почтовую дорогу из Чернигова в Минск, и идет по шоссе чрез местечко Репки Городницкого и село Роище Черниговского уезда, на протяжении 623/4 верст, от столичных городов Санктпетербурга 914 верст и три четверти, от Москвы 6951/4 верст. Ближайшие к Добрянке православные приходы Николаевский села Горностаевки в 3 верстах и Успенский села Владимировки в 81/2 верстах. Название свое посад Добрянка получил от речки того же имени, по берегам которой он поселен, впадающей в речку Немильную, служащую притоком судоходной реки Сожи и втекающей в нее близ села Ярилович. Низменная и песчаная местность, занимаемая посадом Добрянкою. северозападными пределами своими прилегает к юговосточной окраине нынешней Могилевской губернии, которая и во второй еще половине XVIII столетия, до июля 1792 года принадлежала Польше и была окружена со всех сторон глухими дремучими лесами, остатки

--------------------------------------

*Так была названа слобода Добрянка в Манифесте Государыни Императрицы Екатерины ІІ, от 19 Декабря 1774 г. О преступлениях казака Пугачева. Сочинения Пушкина, т. VI, Приложение 10, стр. 28

(Л.1об.)

которых, уцелевшие от истребления, известны в настоящее время под названием Добрянской и Ярыловичской казенных лесных дач. Местность эта принадлежала некогда Черниговскому Троицкому Ильинскому монастырю и настоятелем этого монастыря, архимандритом Варлаамом Васильевичем1 отдана была раскольнику Онисиму Феодоровичу, на праве арендного пользования, под заведение на ней слободы, по следующему осадному листу или контракту:

«Варлаам Васильевич Православный Архимандрит Свято-Троецкий Ильинский Черниговский. Позволивше мы заведенной быти слободе на грунте монастыря нашего Свято-Троецкого Ильинского Черниговского, за Горностаевкою селом Нашим монастырским, пану Онисиму Феодоровичу и с его товарищи, людем Великороссийским, которому из них всякому зостаючему осести господареви, пляцу ку мешканью на сорок сажен заняти позволяем (т.е. и каждому из них, кто имеет быть оседлым домохозяином, позволяем занять для своего жилища усадебной земли на сорок сажен) и на том занятом себе пляцу чотыри годы свободно, безо всякого датку жити и для своего пожитку як поля розробляти ку (ъ) поханью, так теж и сеножати заимовати не возбраняем, по чотырех зась (же) годах всяк там зостаючий господарь (домохозяин) от своего пляцу, на яком мает

(Л.2) з

оставати (будет жить) должен будет на всяк год податку ку святой обители по три копы (по 1 р. 50 к.) давати, а за тым датком свободны уже от всякой панщины мают быти теды (тогда). Тое наше позволенье и постановленье для достовернейшей певности (подлинности) сим нашим подписом руки Нашей власной и при звыклой монастырской печати подтверждаем писаньем. Дано в монастыру Свято-Троецком Ильинском Черниговском Року 1706 Апреля 1» (1*).

Документ этот показывает, что поселение посада Добрянки началось не с 1706 года, как сказано в историко-статистическом описании Черниговской епархии (изд. 1861 г. стр. 112, примеч. 259), а в 1706 году; следовательно позже всех почти Стародубских раскольнических слобод, даже позже шестью годами соседственной ей слободе Радули2. Но при выгодности условий, исходатайствованных от архимандрита Варлаама первым колонизатором Добрянки Онисимом для себя и товарищей своих, и по географическому положению избранной ими для своего водворения местности, покрытой везде дремучими лесами на самой окраине Мало-

----------------------------------------------

1*)Румянцовская Генеральная опись Малороссии. Полк Черниговский, Сотня Роищская: Кн. ІІ, Слобода Добрянка. № ІІІ, лист 75. В листе Архимандрита Варлаама Горностаевка названа селом монастырским; следовательно здесь была уже в то время здесь и церковь; но и в Историко-статистическом описании Черниговской епархии время построения ее не показано.

л. 2об.

россии, по отношению ее к Белоруссии, принадлежавшей тогда Польше и по не дальнему разстоянию Добрянки от Стародубских раскольничьих слобод и пресловутых польских слобод Хальча и Ветки, население Добрянки в короткое время увеличилось в возрастающей пропорции из года в год значительно. Кроме этих общих и, так сказать, местных причин, скорому возрастанию населения посада Добрянки, не только способствовали, но и благоприятствовали разные исторические причины, а именно: в то время, когда Онисим Феодорович стал колонизовать Добрянку, Царь Петр Алексеевич и союзник его Август ІІ Курфирст Саксонский и Король Польський вели с переменным счастием ожесточенную войну с Карлом XII, королем Шведским. В Польше составились две сильные партии, одна другую враждебно преследовавшие: одна из них была на стороне Короля Августа II курфюрста Саксонского, поддерживаемого Царем Петром І, другая, согласно желания Карла ХІІ, короля Шведского, избрали королем польским Станислава Лещинского, воеводу Познаньского. При таких неурядицах, когда по состившейся [sic! – Г.С.] в Польше кличи: Кто до Сасса? Кто до Ляха? И на трибуналах стали доискиваться рьяных сторонников той или другой партии, несколько таких политических преступников из Варшавы Витебска, Вели-

л.3.

жа и других тогдашних Польских городов, потянулись в леса Добрянские; к ним присоединились и дезертиры из Шведской армии Карла ХІІ и сделались первыми насельниками посада Добрянки. В России в то же время поднялся ропот против преобразований Петра І и между раскольниками распространились толки, что настало уже время антихриста, и многие беглецы из Москвы, Калуги, Белева, Балахны, Костромы и других мест, укрывшиеся в Халеччине и Ветке от преследования законных властей – гражданской и духовной, нашли себе новый притон в посаде Добрянке в сообществе с Онисимом Феодоровичем и его товарищами – первыми колонизаторами Добрянскими3.

В самом разгаре войны Петра великого с Карлом ХІІ, когда [шведская армия перешла из Польши в северный край Малороссии раскольники Стародубских слобод – зачеркнуто – Г.С.] в 1708 году, остатки Шведской армии, после поражения ее под Лесным, вошли в дремучие леса, покрывавшие берега рек Сожи и Ипути, то раскольники Стародубских слобод, вооружась кто чем мог, стали нападать на шведские отряды и часть их уничтожили, а часть взяли в плен, в числе пленных взят был и посланный Левенгауптом к Королю Карлу ХІІму

Л.3об.

с известием о потерпенном им под Лесным поражении, и привезен в Стародуб к фельдмаршалу Шереметеву. Подвиги такого патриотизма приписывает ныне себе каждая раскольническая Стародубская слобода и сказание о поимке Шведского майора посланного Левенгауптом к своему Королю, записано Полевым и в изданной им Истории Петра Великого (Ч. ІІ. СПб. 1843 г). Иначе передают это эпизод из истории войны Петра Великого с Карлом ХІІ Г. Домонтович в своих «Материалах для Географии и Статистики России» СПб, 1865, стр. 445) и протоиерей Верховский в своем «Стародубьи» (СПб, 1874, стр. 34), не указывая в своих сочинениях, на чем основаны их сказания о том, что Стародубские великороссийские слобожане успели часть шведских отрядов побить, а часть привести в плен и представили их лично царю Петру, который в это время, по Летописному повествованию о Малой России Г. Ригельмана (2) и по истории Г. Полевого, находился, в Смоленске4. Но как бы то ни было, Плодами такой отличной заслуги воспользовались

--------------------------------------------------

(2) Чтения Императорского Общества Истории и Древностей Российских при Московском Университете 1844 г., № 8

Л.4

равно все Малороссийские раскольничьи слободы, участвовавшие и не участвовавшие в нападениях и преследованиях Шведских отрядов. Обрадованный такими подвигами слобожан Государь Петр 1, простил всех находившихся между ними беглецов, какого звания они ни были и велел полковнику Иергольскому переписать Стародубские слободы, зачесть находящихся там беглецов в рекруты помещикам и обществам. По окончании войны с Шведским Королем, Петр 1 дал именной свой указ Киевскому губернатору Князю Димитрию Михайловичу Голицыну, объявленный в числе прочих раскольников и Добрянцам грамотою его Голицына, а не царскою именной, как сказано в «Стародубьи» протоиерея Верховского. В грамотах Князя Голицына, которыми снабжены были все Стародубские раскольнические слободы, после следующего царского титула: «Его освященнейшего Царского Пресветлого Величества Царя и Государя Петра Алексеевича Самодержца Всероссийского и прочая, и прочая, и прочая». Киевский губернатор Господин Князь Голицын с товарищи объявляет, что «По именному Царского Величества указу велено Великороссийского народа всякого чина беглых людей, которые живут в Малороссийских городах и в слободских полках сыскивая выдавать в Великороссийские городы, где кого надлежит; а где явится великороссийского народу раскольщики и оных велено переписать всех на лицо подворно, и кто на каких грунтах и за кем живут в подданстве, и велено

Л.4об.

им жить на тех же грунтах, на которых они поселились, а владельцам ими раскольщиками отнюдь не владеть и податей с них не имать и никакими делами ни ведать и обид им не чинить, и для того определены как из Киева, так и от Господина Гетмана Скоропадского нарочные комиссары Полковник Ергольской с товарищи. И того ради объявляю Его Величества указом, дабы оным раскольщикам никто обид не чинил и никакими делами их не ведал и во владение грунтов их, которыми они владели, никто неинтересовался под опасением штрафа, а жить им раскольщикам на тех грунтах, на которых они жили и землями и всякими угодии владеть теми, которыми владели до состояния вышеупомянутого Его Величества указу, а во излишние угодья не интересовались и пришлых Великороссийского народу людей никого к себе не принимали под опасением жестокого наказания. Чего ради сей лист во свидетельство рукою моею подписан и печатью утвержден в Киевопечерской крепости. Февраля в 28 день 1716 года (3).

---------------------------------------

(3) Румянцовская Генеральная опись Малороссии. Полк Черниговский, сотня Роищская. Кн. ІІ. Слобода Добрянка, лист 76. На обороте этого листа находится следующая приписка: Таков подлинной лист от них раскольников (?) в Киевской Губернской Канцелярии взят и отправлен из оной Губернской Канцелярии при доношении в Правительствующий Сенат июня 21 дня 1752 года. С подлинным свидетельствовал секретарь Алексей Фостьев [?- Г.С.]. С подлинным читал Канцелярист Иван Черников.

Л.5.

С этого времени первые насельники посада Добрянки перестали платить Троицкому Черниговскому монастырю за свои усадьбы условленный оброк и по силе Именного указа Государя Петра 1, последовавшего в 1715 году, сделавшись описными в казну, и получив таким образом право гражданское, стали безпрепятственно заниматься промыслами и торговлею и вносить положенный на них по этой, упоминаемой в листе Киевского губернатора Князя Голицына переписи оклад в Государеву Казну [и нисколько не страшась – зачеркнуто – Г.С.], и с того же времени население Добрянки еще более стало возрастать. Лист Князя Голицына, объязывавший колонизаторов Добрянки не интересоваться в излишние угодья, не усовестил их воздержаться от прихвачения в свою пользу монастырских земель на восемь верст в длину и от одной до пяти верст в ширину, и запрещавший им принимать к себе пришлых людей великороссийского народа, под угрозою жестокого наказания, не устрашил тех из них, которые и прежде уже были знакомы с такими истязаниями от укрывательства и водворения у себя всякого звания бродяг и даже политических преступников, лишь бы они не называли себя пришлыми из великорусского народа; что для них по отсутствию ближайшего надзора, весьма удобно было, потому что Государь Петр приказал все раскольнические слободы в Стародубском и Черниговском

Л.5об.

полках считать в ведении Киевской Губернской, а потом Генерал-Губернаторской Канцелярии, которая с своей стороны заведывание раскольниками поручила волостной конторе, учрежденной в слободе Климовой, бурмистром которой был в царствование Петра 1, знаменитый в истории Стародубья, враг всего церковного и сильная рука раскольников Ерема Карпов5, охотно принимавший под свое покровительство не только выходцев из Ветки, но укрывавший в заведываемых им слободах, [выходцы – зачеркнуто – Г.С.] но и бродяг из Иргизских и Нижегородских лесов, удалившихся оттуда [во время по случаю - зачеркнуто – Г.С.] и вследствие строгих мер принятых там Епископом Питиримом и Капитаном Ржевским [строгих мер - зачеркнуто. – Г.С.] против упорных раскольников (4).

Но главным разсадником всех раскольнических слобод Черниговской губернии, в том числе и слободы Добрянки, по следующему историческому событию:

В начале 1733 года умер Польский Король Август ІІ. В Варшаве собрался [Сейм – зачеркнуто Г.С.] для избрания нового Короля Сейм, на котором, по обычаю, произошли важные безпорядки, для прекращения их [которых – зачеркнуто. - Г.С.] Канцлер Великого Княжества Литовского, Князь Михаил Вишневецкий, просил Государыню Императрицу Анна Иоанновну прислать в Польшу Русские войска. Государыня по этому случаю отправила часть Русской армии на берега реки Вислы, под начальством генерала Ласси

---------------------------------------

(4) Полное Историческое известие Иоаннова, Часть 4, стр. 231

Л.6.

и в то же время Манифестом своим вызывала поселившихся в Ветке русских беглецов возвратиться в свое отечество, обещая простить им все их прошлое. Но после этого вызова прошло два года; а беглецы, скрывавшиеся в Ветке, и не думали оставлять своего притона; возвратилось только несколько человек, которым и дозволено было водвориться в Малороссии (5). Тогда было дано повеление Полковнику Сытину взять несколько полков, и всех русских беглецов возвратить из Ветки на свои места. На страстной неделе 1735 года, когда беглецы собрались из разных мест в Ветку праздновать Светлое Воскресение, окружил пятью полками Ветку и весьма удачно произвел так называемую первую выгонку из Ветки укрывавшихся там беглых Великорусских раскольников. Кто из сорока тысяч этих Ветковских изгнанников остался тогда на жительство в посаде Добрянка и поколением своим увеличив тогдашнее население ее, покажет дальнейшее разсмотрение наше. В следующем 1736 году сделан был пересмотр в раскольнических слободах Черниговской губернии и произведена была новая (вторая после переписи Иергольского) перепись6, по которой поселившиеся там слобожане уравнены в платеже подушных денег с раскольниками прочими (великороссийскими) (6); но им тогда же запрещено было переселение в другие места. За них сделался ходатаем у Императрицы Анны Иоанновны Лейб-гвардии Майор Шипов и предстательством своим испросил Высочайший указ Малороссийской Военной Коллегии (7),

---------------------------------------

(5) Полное Собрание Законов, т. ІХ, № 6555 и 6835.

(6) Там же № 7100 (7 ) Там же т. ХІ, № 8158,

Л.6об.

дозволивший раскольникам, поселившимся в Стародубском и Черниговском полках отлучаться для промыслов за границу. Быстро опять стала населяться раскольниками Ветка; по прежнему опять завелись в ней скиты, а в них появилось до 1200 чернецов и до 100 черниц. Снисходительно относилось правительство к раскольникам и в царствование Императрицы Елисаветы Петровны и старалось кроткими мерами не только удержать их от переселения в Польшу, но и привлечь оттуда беглых людей великороссийского народа. В 1754 году все раскольничьи слободы были поручены заведыванию особых управителей. Первым из них в Малороссийских слободах был Морозов. Во время его управления стоявший в Добрянке Казанский Драгунский полк построил здесь для себя православную церковь (в 1754 году). В 1757 году Святейшим Правительствующим Синодом предписано было Преосвященному Ираклию, Епископу Черниговскому определить в некоторые слободы Черниговской епархии православных священников и [в 1757 году – зачеркнуто – Г.С.] в Добрянку был определен тогда священник Антоний Матвеев (8). Долго ли он прожил в Добрянке, неизвестно, но в 1767 году церковь, построенная в Добрянке Казанским Драгунским полком стояла уже впусте и без иконостаса. Императрица Елисавета Петровна Манифестом [своим – зачеркнуто – Г.С.] в 1760 году незадолго пред своею кончиною вызывала поселенцев Ветки возвратиться на свои места, и Император Петр ІІІ повторил вызов. Императрица Екатерина ІІ Манифестом 4 декабря 1762 года не только объявляла прощение беглецам, но дозволяла им выбирать себе любые места в России, и потом в 1763 году еще раз обращалась к ним с вызовом (9).

---------------------------------------

(8) Опись архивных дел Черниговской Духовной Консистории за 1757 год и Румянцевская генеральная опись Малороссии.

(9) Ист. Русской Церкви, Филарета Архиепископа Черниговского. Период пятый. Москва, 1859 год, стр. 107 примеч. 325

Л.7.

После таких снисходительных мероприятий в августе 1763 года Генерал Маслов получил повеление отправиться к границам Польши и на Ветку с полками; забрать всех беглецов там и отправить туда, где следует быть не покорным самодержавной власти. Маслов в 1764 году нашел на Ветке до 20,000 беглецов и отослал их в Сибирь. Таким образом совершилась вторая Ветковская выгонка, во время которой несколько человек успели избавиться от ссылки в Сибирь, укрыться в слободе Добрянке и увеличить еще более ее [возросшее уже – зачеркнуто – Г.С.] население, после высылки отсюда значительного числа насельников в Новороссийскую губернию и в другие места.

После второй Ветковской выгонки велено было произвесть генеральную ревизию всего народонаселения [всех раскольнических слобод – зачеркнуто – Г.С.] в Стародубском и Черниговском полках и для этого учреждены были в 1767 году особые в каждом полку коммиссии. Во время производства этой ревизии описана была и Добрянка, названная в одной из ревизских ведомостей описною Государевою слободою.

В ревизии этой показано в ней следующие публичные здания:

Деревянная церковь, построенная в 1754 году Казанским драгунским полком, переименованным в Кирасирский полк, стоящая впусте без иконостаса, с деревянною вокруг нее оградою; пограничная таможня с пакгаузом и важницею (навес для весов) и принадлежащими к таможне 7 дворами: для форпостного штаб-офицера, для Директора, цолнера, оберобъезчика, вагенмейстера7, для досмотрщиков и объезчиков и двор карантинный, в полуверсте от слободы; конюшня для полковых лошадей с избою при ней. [←

Л.7об.

При слободе главный форпост с 4-мя избами, 2-мя конюшнями и 2 сараями; 2 избы для караульных казаков на самой границе и форпост в урочище Черноборском с 1 избою и конюшнею. Под всеми вышеназначенными зданиями с дворами при них земли, принадлежащей слободе Добрянке 323 сажня в длину и 218 сажен в ширину, что составляет 23 десятины и 2014 сажен.

В самой слободе 2 часовни: одна на подобие церкви, а другая теплая; обе деревянные с небольшою колокольнею и оградою; при часовнях 16 келий, построенных для монахов и 2 богадельни для нищих; на базарной площади 22 деревянные лавки и 15 шалашей; торги по понедельникам, один раз в неделе, на которые привозят из окрестных сел разного рода хлеб; ярмонок во время производства переписи в Добрянке не было еще; ратуши также не было, а были войты, в 1767 году Петр Арешников, как сам он писал свою фамилию, а в 1768 году Иван Скорняков.

В двух именных ревизских ведомостях, составленных войтом Арешниковым, народонаселение в слободе Добрянке показано неодинаково. В одной из них значится в Добрянке жилых дворов 78, бездворных хат 83; в другой же – жилых дворов 28, в них изб 188, бездворных хат 14 и для постоя 62, да 8 ротных дворов при офицерских квартирах, во время квартирования полков и 2 двора для проезжих обер и унтер офицеров. В этих жильях по первому

Л.8.

исчислению показано было 748 человек мужеского пола, в том числе 311 от 1 до 15 лет, 384 от 15 до 60 лет, и 53 престарелых и увечных, вовсе не способных к работе, и женского пола 680, в том числе: 284 от 1 до 15 лет, от 15 до 60 л. 346, престарелых и увечных 50, а по второму исчислению означено мужеского пола 886, в том числе от 1 до 15 лет 344, от 15 до 60 лет 467, престарелых и увечных 75 и женского пола 723, в том числе от 1 до 15 л. 318; от 15 до 60 л. 399, престарелых и увечных 60. Разность выходила значительная, но преемник Арешникова войт Скорняков, по предложению самой же Ревизионной Коммиссии, сумел изгладить эти не ровности; представив в оную особый реестр об оставивших Добрянку, по силе указов и изшедших, то есть, бежавших из нее, и сделав о том в ведомости, составленной Арешниковым, отметки. После этих высланных Правительством в Новороссийскую и Белогородскую губернии на поселение осталось жилых изб 12, и бездворных 5. По ревизии же, произведенной в 1764 году, в Добрянке было 189 жилых изб, плативших в казну по 1 руб. 2 коп., всего 192 р. 78 копеек. У них было скота: лошадей 234, быков 4, коров 209, подтелков 95, коз 10 и свиней 92; пашенной земли в трех сменах на 1604/8 четвертей, сенокосной при речках Добрянке и Немильне на 54 возов; лесу соснового и дубового, годного к строению и дровянного на 31/2 версты в длину и на 2 версты 105 сажен в ширину, а в окружности всего вообще земель на 10 верст 710 сажен, из чего видно, что Добрянцы считали тогда свои версты в 750 сажен каждую.

Л.8об.

По описанию границ Добрянской земельной дачи, составленному войтом Арешниковым и поданному им в Коммиссию генеральной ревизии в полку Черниговском 22 Мая 1764 года, значится, что границы этой дачи, начавшись от Грембецкого моста с Кликовища шли в Откильню речку, а оттуда в Межу речку, от Межи в зеленый мох, от зеленого моха в горелое гало, от горелого гала до ложка гранички и моста а оттуда ложком до угла лядцов, а от лядцов до речки Немильни в польскую границу. Земли в этих дачах были дикие, заросшие лесом, но Добрянские поселенцы расчистили их для пашни и сенокосов, в продолжение двадцати пяти лет, в длину на 8 верст и в ширину, в одном месте, на версту, в другом на две версты и в третьем на пять верст, захватив таким образом монастырских земель больше, чем было отведено им, на 145 четвертей пашенной и на 120 сенокосной, которые Троицкий монастырь в 1744 году отобрал от Добрянцев и на ней в 1748 году поселил деревню Вербовку, по дороге из Добрянки в село Владимировку (10).

Из имянной ведомости жителей посада Добрянки, показанных в ней по ревизии 1767 года, видно, что первыми насельниками ее, в период времени с 1706 по 1716 год, то есть со времени дозволения Онисиму Феодоровичу осадить здесь на монастырских землях слободу, до указа Петра Великого, утвердившего за ними в вечное и потомственное владение земли, на которых архиман-

---------------------------------------

(10) Румянцовская генеральная опись Малороссии. Полк Черниг. сотня Роищская, Кн.ІІ, лист 79.

Л.9.

дрит Варлаам дозволил им поселиться,были предки нынешних фамилий Егоровых, Ивановых, Дубининых, Щекатихиных, Толстопятовых, Ворониных, Фастенковых и Осадчих, предком которых, по всей вероятности, был главный колонизатор Добрянки Онисим Феодорович, выходец из Белгорода, не названный в листе архимандрита Варлаама по фамилии8; потом поселились здесь до первой выгонки великороссийских беглецов, то есть до 1735 года Скорняковы, Болдыревы, Кожевниковы, Титовы, Сипицины, Образцовы, Гусевы, Нетомины, Романовы и Становские9; во время первой выгонки перешли сюда из Ветки: Воронежцовы, Маслюковы, Полянские, Хромовы, Чикины, Мясниковы, Овсянниковы, Никитины, Шевченковы, Миняевы, Дубовские, Волковы, Щукины или Щученковы, Руские, Дряпные, Дементьевы, Бондаревы, Прокопенковы, Калашниковы, Щеголевы, Богачевы, Костылевы, Роевы, Кирпичниковы, Петровы и другие. После первой выгонки из Ветки нашли себе приют в Добрянке и до ревизии 1764 года прогресивно из года в год умножали население ее Аврамовы, Радионовы, Куницины, Самарины, Поторокины, Козины, Медчины, Пироговы, Ледниковы, Гребенниковы, Зверевы, Фатеевы, Карцовы, Скворцовы, Ковалевы, Журбины, Орешниковы, Поляковы, Гурьевы, Жуковы, Кушнеревы, Садовниковы, Шестопаловы, Савиновы, Васильевы, Хомутинниковы, Холодовы, Корниловы, Моргуновы, Крыловы, Mасленниковы, [Петухины– зачеркнуто – Г.С.], Железниковы, Юковы, Антиповы, Черновы, Разорвины, Киреевы, Харитоновы, Подгорные, Федотовы, Бабины,

Л.9об.

Белоусовы, Студенецкие, Пискуновы, Лебедевы, Мечниковы, Пухляковы, Шворневы, Клепиковы, Журавлевы, Сомовы, Домаховские, Дюдины, Орловы и другие, после вызовов повторенных при Императрице Елисавете и Императоре Петре ІІІ [появились– зачеркнуто – Г.С.] и во время второй Ветковской выгонки появились в Добрянке Птухины, Голяткины, Макаровы, Буличевы, Баланины, Аржановы, Аристовы и другие. Откуда же весь этот конгломерат этнографический наплывал в Ветку, и оттуда накоплялся в Добрянке? Со всех почти концов России: Москва дала сюда Скорняковых, Гусевых, Овсянниковых, Никитиных, Дубовских, Кунициных, Гребенниковых, Орешниковых, Садовниковых, Корниловых, Подгорных; Белев – Щекатихиных, Толстопятовых, Михайловых, Ивановых, Дубининых, Романовых, Богачевых; Нижний Новгород и Балахна – Кожевниковых, Истоминых, Петровых, Аврамовых, Васильевых; Кострома – Волковых, Синициных, Минаевых, Ковалевых; Тверь, Ржев и Кашин: Осиповых, Образцовых и Крыловых; Псков и Торопец: - Родионовых и Роевых; Витебск и Велиж – Егоровых и Прокопенковых; Воронеж губернский и Воронеж местечко:- Полянских, Воронежцовых и Фастенковых; Белгород наделил Добрянку Осадчими; из Курска, Рыльска и Обояни происходили предки Титовых, Ворониных, Карцовых, Холодовых, Харитоновых, Студенецких, Чикиных и Бабиных; из Новгорода – Зверевы; из Ярославля – Русские, Шевченковы, Козины; из Владимира – Антиповы, из Калуги – Мясниковы, Железниковы, Федотовы, из Малоярославца и Малоархангельска – Птухины, Юковы, Голяткины, Буличевы, Белоусовы, Пискуновы, Гусевы, Баланины, Мешковы, Пухляковы и Аристовы.

Л.10.

Короче сказать, во время ревизии 1767 года, в Добрянке были уже представители раскола из всех концов России: из Астрахани, Бахмута, Козельска, Заволочья, то есть из Шенкурских и Каргопольских лесов, из Мещовска, Мценска, Орла, Санктпетербурга, Симбирска; были отступники православия из окрестных сел, местечек и городов Малой и Белой России, как например, Щученковы или Щукины, Клепиковы, Киреевы, Лебедевы, Поляковы; были перекрещенцы из католиков Варшавских в роде Ледниковых и из протестантов, в роде Шестопаловых из Юрьева Ливонского, то есть, Дерпта; были без сомнения и Сибирские варнаки, но при ревизии они называли себя выходцами или из других Стародубских слобод, или из Спасовой слободы, Ветки, Бешенкович и других Белорусских мест, словом, разноплеменный конгломерат этот нашел здесь себе самую благоприятную почву для противления законной власти в разных формах раскола – поповщины и безпоповщины, стуковщины, шкрабовщины и многих других суррогатов сплочививаших между собою эту разнородную сволочь+ [следующий текст помещен на правом поле этого же листа поперек основного текста: + Списатель повести «О начале Стародубских слобод», говорит, что «Русаки наши как узнали друг от друга Малороссийскую дорогу, то безпрестанно один за другим, туда приходили, и редкий беглец при собственном имени оставался для того, чтоб в случае поисков нельзя было познать их (неразб.) а когда мало по-малу начали сводить между собою знакомство и стали вопрошать друг друга, о чего кто из России бежал, почему иной отвечал: я де от веры ушел, а другой я де от креста, третий я де от церкви; иные же прямо говаривали, что либо от помещика, либо от рекрутства и прочая. Вот (неразб.) добрянские насельники. (Рукопись под заглавием «О начале Стародубских слобод писанная 1789 года полуустав, подписана в конце Яков Беляев].

Спустя около четырех лет [Лет пять спустя – зачеркнуто – Г.С.] после ревизии, произведенной в посаде Добрянке, то есть около 1771го года, прибрел сюда неизвестный бродяга из раскольнических скитов, и шатался по дворам, то испрашивая себе подаяния и кормился милостынею, то нанимался в работу от одного хозяина к другому. Бродяга этот был ужасный злодей того времени, козак

Л.10об.

Зимовейской станицы Емелька Пугачев. Укрывшись здесь от ссылки в каторжную работу, на которую он был приговорен за свои преступления, он скитался здесь вместе с товарищем своим беглым гренадером Алексе (неразб.) Семеновым по окрестным селениям и по другим раскольническим слободам; но или не [встретил – зачеркнуто – Г.С.] найдя здесь себе желаемого приюта, или опасаясь, чтобы его не познали (?-Г.С.) и не выдали в руки правосудия, он бежал к яицким, то есть Уральским козакам, набрал там шайку разбойников и назвал себя бывшим Императором Петром III. Слухи об этом самозванце быстро распространились по прибрежьям Волги и Урала, и мятежное скопище Пугачева в скором времени собралось до 30 тысяч человек, большею частию раскольников. В числе главных сообщников Пугачева находился Иван Чика и малороссианин Осип Коровка. В Манифесте 19 Декабря 1774 года о преступлениях Пугачева Чика, он же и Зарубин назван яицким казаком, но фамилия Чикиных значится и в переписи слободы Добрянки в 1767 году. С Пугачевым вероятно, вышел из Малороссии к Яицким козакам и Коровка.

Главнейшим занятием Добрянцев в первую пору их здешнего поселения было хлебопашество, для которого расчистили они земли от лесных зарослей под поле и сенокос более десяти верст в окружности, а по увеличении населения, когда не доставало уже разработанной

Л.11.

и для старожилых насельников, позднейшие пришельцы нанимали земли у соседних поселах нынешнего Гомельского и Городницкого уездов. И многие из них одним хлебопашеством и пробавлялись; но Болдырев (Иван), разработав один пашенной земли на 10 чверток и сенокосной на 16 возов, прокопав из Бобового болота канал, устроил на нем водяную мельницу о трех посадах, которая доставляла ему доход в весеннее и осеннее полноводье более 30 четвертей разного хлеба. Кроме хлебопашества многие из них занимались торговлею, преимущественно солью и всякою рыбою, продавая их здесь же в Добрянке из своих лавочек и развозя по соседним селениям, также красными товарами; которых один Цапкин продавал в год на тысячу рублей, а Мясников на такую же сумму торговал лошадьми; Скорняков на такую же вырабатывал на своем заводе простого мыла. Предок известного в свое время скотопромышленника Образцова, отправлявшего из Добрянки гурты украинского скота к С.Петербургу, с самого поселения своего здесь занимался резничеством; этим же промыслом занимались Куницины, Ледниковы, Моргуновы и Орловы; кожевенным производством занимались Юковы, Колосовы, Литвиновы, Радионовы, Инкины, Васильевы и Ивановы; овчинным – Подгорные, Пискуновы, Баланины; хомуты делали Хомутинниковы, Никифоровы и Воронины, последние занимались и шорничеством; более всего развитое в настоящее время в Добрянке каменное и штукатурное ремесло было и прежде хорошо знакомы Никитиным, Петуховым, Крыловым и Щекотихиным; Крыловы и Щекотихины выделывали и кафли (изразцы). Был здесь и мастер золотых дел Орешников; он же содержал в аренде и стеклянный завод помещика Симеона Лизогуба;

Л.11об.

и имел при слободе на р. Добрянке торговую баню; были здесь мастера оловянной посуды; между коими особенно искуссным считался Дряпной; были кузнецы, плотники, столяры, токари, портные, сапожники; хлебопеки, булочники, пряничники; но более всего занимались здесь извозничеством. Этою промышленностью преимущественно пользовались зажиточнейшие домохозяева в роде Егоровых, Дубининых, Полянских, Волковых, Козиных, Щекатихиных, Фастенковых, Нетоминых, Алексеевых, Прокопенковых, Антиповых, Макаровых, Щеголевых, Аристовых, Буличевых, Блохиных, Щукиных, Михайловых, Ворониных, Кирпичниковых и многих других. Развитию этой заманчивой промышленности благоприятствовало существование в Добрянке пограничной таможни, и замечательно, что досмотрщиками, обходчими, объездчиками, писарями и кассирами при таможне сыновья, племянники, родственники или жильцы этих главнейших извозчиков. Добрянские извозчики отвозили разные товарные клади Русской и Украинской производительности в Кенигсберг, Данциг, Берлин, Варшаву, Краков, Ригу и другие заграничные места и оттуда привозили разные заграничные товары, часть которых проходила и чрез Добрянский пограничный форпост.

Предание гласит, что Добрянские извозчики были большие мастера привозить из-за границы и отвозить за границу разные контрабандные товары без оплаты их таможенными пошлинами, если хозяева таких товаров

Л.12.

умели хорошо подкупить их; но горе было тому контрабандисту, который не сумел или поскупился заплатить своему извозчику выгодную для него, за провоз контрабанды цену. Тогда, по каким бы глухим трущобам ни пробирался обоз с запрещенными товарами, кордонная стража, как из земли, выростала, останавливала и осматривала обоз, а извозчик условными знаками указывал, где положены запрещенные товары; стража находила их и отвозила обоз в таможню, на карантинный двор. Сюда как бы рано ни привела стража задержанный ею обоз, его оставляли там до ночи; ночью опорожняли повозки, наполняли их чем попало и новую кладь, под предлогом зачумленной, сжигали на карантинном дворе, а выбранные товары разделяли между таможенными чиновниками и стражею; извозчику приходилась также значительная доля такой добычи, так ее получали сыновья, племянники или жильцы его. Такими таможенными ото-да-фе обильны были 1770 и 1771 годы и некоторые из Добрянцев, занимавшихся извозничеством, положили прочные основания благосостоянию потомков своих; особенно же обогащались тогда таможенные начальники и приставники. Польские конфедерации 1772 года представили Добрянским слобожанам новый способ наживы. Они не только очистили свою границу от мятежных поляков, но не оставляли без очистки домов и кладов их за своею границею. У одного из ближайших к Добрянке помещиков которого отец был директором всех пограничных со стороны тогдашней Польши таможенных форпостов, еще в первой половине настоящего столетия были завалены обширные и длинные кладовые при доме его [завалены были – зачеркнуто – Г.С.] различными богатыми заграничными материями, саксон-

Л.12об.

ским хрусталем и фарфором в разнообразных изделиях; в доме был богатый арсенал разного огнестрельного и холодного оружия; [в каждой – зачеркнуто – Г.С.] несколько медных и чугунных пушек и небольших мортир (можжиров) при доме, и в каждой комнате обширного дома его, даже в передних лакейских, стояло или висело по нескольку столовых и стенных часов с курантами и без курантов, а погреба были наполнены дорогими, но дешево доставшимися венгерскими и рейнскими винами Идонскими (?- Г.С.) водками, бальзамами, ратифиями и другими редкими напитками. Много было оставлено и некоторыми ловкими извозчиками разных дорогих и редких материй, хрустальной и фарфоровой посуды, своим потомкам, в семействах которых остатки такой посуды и теперь сохраняются.

В 1781 году, во время путешествия наследника Цесаревича, Великого Князя Павла Петровича и супруги Его Марии Феодоровны, Преосвященный Феофил Епископ Черниговский, для торжественной встречи Августейших путешественников в слободе Добрянке, на самой границе Черниговской Епархии, по предположениям Графа Румянцева-Задунайского отрядил было туда Архимандрита Черниговского Елецкого монастыря (впоследствии митрополита Киевского Иерофея (Малицкого, с знатнейшим епархиальным духовенством; но как путешествие будущих Венценосцев Всероссийских, совершалось инкогнито, под именем Северных Графов, то распоряжение это было отменено, а

1. Об архимандрите Варлааме Василевиче известно мало. По мнению черниговского журналиста С.О. Павленко он был «близким… по духу и замыслам человеком» к гетману И. Мазепе. Некоторое время Варлаам Василевич был игуменом основанного Мазепой Домницкого монастыря. В 1704 г. стал архимандритом Троицкого Ильинского монастыря в Чернигове. Скончался в 1711 г. – Павленко С.О. Оточення гетьмана Мазепи: соратники та прибічники. К., 2004. С. 275.

2. Относительно времени основания Радуля – ближайшей к Добрянке русской старообрядческой слободы есть несколько различных версий. Наиболее документально обоснованной датой основания Радуля является 1708 г. – См.: Станкевич Г.П. С древлеправославной верой, надеждой и любовью… С. 7-12.

3. Тезис автора рукописи о том, что «политические преступники» из Польши, «дезертиры из шведской армии Карла XII» «сделались первыми насельниками посада Добрянки», «нашли себе новый притон в посаде Добрянке в сообществе с Онисимом Феодоровичем и его товарищами – первыми колонизаторами Добрянскими» представляется спорным и недостаточно документально обоснованным. Слишком разными были эти группы людей, чтобы сделать себе общий «новый притон».

4. Вопрос об активном сопротивлении жителей новопоселенных старообрядческих слобод в Стародубье шведам во время похода войск Карла XII на Украину дискутируется исследователями, часть из которых считает, что такое сопротивление действительно имело место, и оно повлияло на последующее решение Петра I о легализации этих поселений: Журавлев А., прот. Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках, так называемых старообрядцах, собранное из потаенных старообрядческих преданий, записок и писем. Ч. III. СПб., 1855. С. 15 - 16; Домонтович М. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Черниговская губерния. СПб., 1865. С. 445; Балалаев А.С. и др. Клинцам 150 лет. [Брянск], 1959ю С. 7 – 11; Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. М., 1996. С. 271; Кучма Л.Д. Украина – не Россия. М., 2003. С. 372; Гончарова Л. Шведы на Стародубье. Об одном малоизвестном эпизоде Северной войны 1700 – 1721 годов. // Московский журнал. 2005. № 5.

Другие авторы отрицают этот факт, считая его не более чем легендой: Поддубный А.И. Злынковская земля сквозь дымку времени. Исторические очерки. Клинцы 2000. С. 24; Поклонский Д.Р. Стародубская старина. XI – XIX вв. Исторические очерки. Кн. 2. Клинцы, 2000. С. 24 – 33; Петров Б. Легенда о золотой карете: правда и вымысла. // Маяк (Новозыбков). 2001. Июль; Волошин Ю.В. «Государевы описные малороссийские раскольнические слободы» (XVIII в.): Историко-демографический аспект. М., 2005. С. 56 -63; Волошин Ю.В. Розкольницькі слободи на території Північної Гетьманщини у XVIII ст. (історико-демографічний аспект). Полтава, 2005. С. 56 – 61.

5. Еремей Карпович Карпов, крестьянин помещика Афанасия Григорьевича Спесивцева, из д. Спесивцево Рыльского уезда (современная Курская обл.), основатель слободы Зыбкой (Новозыбкова). В 1704 г. он получил вольную от своего помещика, в 1718 г. стал слободским бурмистром Стародубско-Черниговских старообрядческих слобод. Сосредоточил в своих руках значительные материальные богатства путём покупки и приобретения за долги земли, занимался промыслами (водяные мельницы, производство масла, торговля маслом, пенькой, коноплёй). Его потомки играли заметную роль в жизни Стародубья. – РГАДА. Ф. 248, оп. 29, д. 1797. Л. 83; Лилеев М.И. Из начальной истории раскола в Стародубье. // КС. 1889. № 9. С. 605 - 606; Лилеев М.И. Из истории раскола на Ветке и в Стародубье XVII - XVIII вв. Вып. 1. К., 1895. С. 54, 337, 430, 444 - 445, 514, 519; Кублицкий А. Мы – это они. Лишь на новом этапе развития. // Маяк (Новозыбков). 1997. 2 сентября. С. 3; Местная повестка дня на 21 век для города Новозыбков Брянской области РФ. Экологически ориентированная стратегия социально-экономического развития города. Новозыбков. 2003. - http://localstrategy.seu.ru/LA21/texts-LA21/LA21-Novozybkov.html; Волошин Ю.В. «Государевы описные малороссийские раскольнические слободы»… С. 51, 234 - 235; Волошин Ю.В. Розкольницькі слободи на території Північної Гетьманщини… С. 49, 50, 247.

6. Автор не совсем точен. В 1729 г. капитаном Иваном Брянчаниновым производилась перепись жителей Стародубско-Черниговских старообрядческих слобод. - См.: Перекрестов Р.И. Дело о переписи обывателей Государевых описных раскольничьих слобод Малороссии 1729 года. // Клинцовский летописец: Сборник. Кн. 1. Клинцы, 2004. С. 51 – 58.

7. Цолнер (нем. Zollner, от Zoll – таможня) – надзиратель за сбором таможенных пошлин – см.: http://www.inslov.ru/html-komlev/c/colner.html; вагенмейстер - (нем. Wagenmeister, от Wagen колесница, повозка, и Meister начальник) – чиновник, надзирающий за лошадьми, упряжью, повозками, военный обозный. – Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1. СПб – М., 1880. С. 160 (репринт: М., 1981).

8. Основатель Добрянки Анисим Федорович Сафронов происходил из Белёва, а не Белгорода. Об этом прямо говорится в материалах переписи Стародубско-Черниговских старообрядческих слобод 1729 г. капитана И. Брянчанинова: «осаживал оную слободу белевитен посацкой человек Анисим Федоров, сын Сафронов» - РГАДА. Ф. 248, оп. 29, д. 1797. Л. 199. Р.И. Перекрестов называет и другое имя А.Ф. Сафронова – Антипа. - Перекрестов Р.И. Структура переселенческих потоков из России и Польши… С. 147.

9. Материалы переписи 1729 г. фиксируют в Добрянке следующие фамилии: Быховец, Воронин, Головлев, Данец, Дементьев?, Дубинин, Егоров, Емельянов, Железов, Киченков, Козловский, Кузмин?,Ларинов?, Левников, Литвинов, Москвичев, Савельев?, Сафронов, Ситников, Тимофеев?, Толстопятов, Уланов, Феоров, Филипов?, Хвостенков, Хвостенок, Шленский, Щекотихин, Щербаков, Яковлев?.