Фольклор в духовно-нравственной, семейной, социальной и особенно в культурно-развлекательной жизни современного старообрядческого села по-прежнему остаётся значимой частью традиционной народной культуры. В условиях функционирования живой народной традиции в конце XX–начале XXI вв. изменилось само состояние фольклорного процесса в семейском селе, но функциональное «поле» фольклорной традиции несмотря на изменяющуюся действительность и сегодня остается обширным и естественным для традиционного быта. Хранителями традиций, в том числе и фольклорных, выступает поколение людей в возрасте 50 лет и старше. В 1960–1970-е годы собиратели записывали фольклор от родившихся в 1880–1890-х годах и первом десятилетии XX в. В последней четверти минувшего века и первые десятилетия нынешнего знатоками и хранителями традиций были люди 1920–1940-х годов рождения, но наблюдается стремление более молодых людей, если не к практическому освоению, то хотя бы познанию культурного опыта предшествующих поколений.

Во время экспедиционных работ последних десятилетий зафиксированы в живом бытовании традиционные песни, похоронная причеть, предания, мифологические и легендарные рассказы и сказки, заговоры, пословицы, поговорки, загадки, различные жанры детского фольклора, а также рассказы о бытовании обрядов и обрядового фольклора.

Одним из важнейших видов поэтического репертуара семейских остаются заговорно-заклинательные тексты – заговоры. Это небольшие по объёму, ритмические по складу формульные произведения, исполняемые с магической целью в сопровождении ритуальных действий. Произносятся они как правило шепотом или скороговоркой. Заговор – одна из древнейших фольклорных форм ритуальной речи. Благодаря сакральности заговоры некогда играли важную роль в обрядовой жизни, исполнять их могли люди, обладающие, как считалось, особым даром магического воздействия – знахари, знахарки, колдуньи (ведьмы). Со временем их главная утилитарно-прикладная функция утратила обрядовую направленность, заговоры стали играть прагматическую роль. Ореол таинственности вокруг заговоров исчез, они стали более открытыми, и в обиходе некоторыми из них мог воспользоваться любой, знающий текст заговора (например, от ячменя, зубной боли, от «сглаза»). Пользоваться заговорами в лечебных целях, по словам информантов, можно было после 40 лет, и передавать от старших по возрасту к младшим. Но магия слова могла пропасть, если заговор произнесён вне ритуального действия или неточно, поэтому обыденным явлением стали списки заговоров «для памяти».

В государственной идеологии, исповедовавшей атеизм, заговоры, как и всякое религиозное вероисповедание, относились к пережиткам в сознании людей, им предрекали скорое исчезновение из живого бытования. В советской науке к заговорам подходили в первую очередь как к материалу, характеризующему религиозно-магическое сознание, в фольклористике – как к жанру исчезающему, утратившему сакральность, таинственность и также предсказывали скорое их исчезновение.

В старообрядческой среде Забайкалья традиция заговоров из живого бытования не уходила и в условиях воинствующего атеизма, лишь старалась быть незаметной, как будто ушла в подполье. Она бытовала в устной, рукописной и книжной форме. К сожалению, заговоры семейских как фольклорные тексты были вне поля зрения фольклористов, собиратели, возможно, обходили их своим вниманием, не видя в них произведений поэтического творчества, но скорее всего они в силу специфики бытования не были доступны постороннему человеку. Известно, что в 1934 г. заговоры от семейских записывала ленинградская фольклористка А.М. Астахова, во второй половине XX в. – Ф.Ф. Болонев. О сохранности заговорного искусства, о полнокровной жизни заговоров в семейских сёлах и высокой поэзии, в них заключенной, свидетельствуют записи собирателей фольклора в конце ХХ–начале ХХI вв. В современной фольклорной традиции семейских происходят противоречивые явления: консервация тех или иных элементов фольклорной культуры в их традиционных формах при ослаблении или исчезновении основной функции. Например, при угасании аграрно-продуцирующей функции календарно-обрядовой поэзии её роль в организации бытового уклада утрачивается, она переходит в разряд реликтов. Вместе с тем заметно проявляется процесс актуализация некоторых фольклорных жанров, бытование которых вроде бы давно шло на убыль, в первую очередь это относится к заговорной поэзии и мифологическим рассказам о низших демонологических персонажах.

Интенсификации некоторых затухающих бытовых функций фольклора (продуцирующей, утилитарно-прикладной, религиозно-этической), актуализации веры в мифологического покровителя или вредителя человека, колдовство, чародейство, оживлению оберегающей магии, знахарства, отдельных суеверий, а с ними и мифологических рассказов (быличек, бывальщин) о встрече с «нечистой силой», о колдунах и колдуньях (ведьмах), о лешем и местах, «где водит», о покойниках, не нашедших себе приюта «на том свете» из-за нарушения установленных традицией норм и правил похоронного обряда, способствовали условия сибирской жизни, в которых оказались старообрядцы. Особенно большой популярностью до сих пор в среде семейских пользуются рассказы о домовых, дворовых, колодезных, банных. С ними связаны обрядовые действия, верования, приметы. В мифологических рассказах тесным образом переплетаются христианские и языческие черты (например, защита от мифологического существа - христианский крест, молитва, заговор). К своему домашнему духу – домовому (суседке, буседке) относятся с почтением, его задабривают, подкармливают, потому что он, по представлениям, помогает, предупреждает о грядущей беде.

Заговоры, как и мифологические рассказы, в своем бытовании не отделимы от верований, религиозно-магических представлений. Главная их магическая функция перекрывала эстетическую, но сохраняла поэтическое слово. Для фольклористики большой интерес представляет повествовательность, художественная форма этих архаических произведений.

Большую часть заговоров, записанных у семейских, составляют лечебные заговоры от зубной боли, ячменя, лишая, «рожи», «родимца», бородавок, на «остановку крови», от ожога, «порчи», «сглазу», страха, испуга и многие другие. Они отражают древние представления о сверхъестественной силе, наславшей болезнь, скорбь–тоску, которые ассоциируются с природными духами, с демонологическими персонажами, хотя и бесплотными, но осязаемыми, поэтому все скорби-болезни можно изгнать, вынуть изнутри человека, снять с русых волос, с русых бровей, с белых (вариант – серых) мозгов, с синих глаз, с желтых жил, с красной крови (от сглазу), иссечь (утин), пустить по белому свету, привить на зелёную осину и там загрызть (грыжу), отправить по воде, утопить в море-океане, опустить на самое дно морское, засыпать серыми камнями, замыть желтыми песками, забить высокими волнами, положить под гнилую колоду в глухом лесу все скорби-болезни. Распространенное в семейских селах лечение травами сопровождают заговором.

Широкое распространение имели не только лечебные заговоры. Были заговоры и заклинания на посев, от червей, от птиц, чтобы скотина знала свой двор. «Голуби и голубки, воробьи и воробьихи, вам по моему огороду не летать, моего огорода не видать…». На Егорьев день заговаривали скотинушку на первый выгон, чтобы волк ее не тронул: «… Ходи, моя бессловесная скотинушка по крутой горе, зеленой траве. Не напади на ее серый волк. Замыкаю его зубы храбрые, тремя железными замками…». «В старину при посадке капусты в гряды хозяйки сначала выкапывали с корнем куст крапивы и высаживали его на угол гряды, причитая: ,,Крапива червям, а капуста нам“. Или клали в лунку камешек, приговаривая: ,,Камешек червяку в зубы, а нам капусту“. Или: ,,Червяк, червяк, тебе камешек, а нам кочашок“» (1). Так поступают и в наши дни при посадке капусты.

Заговорные тексты по своей сути отражают мифологическое мышление с его неразделенностью материального и идеального. Они до наших дней донесли языческую древность, рудименты которой в одном тексте сочетаются с христианскими символами и образами. В заговорном тексте встречаются мифо-поэтичечкие образы: «презоры», «ветреницы», «переполохи», «криксы», «плаксы», «утин», «лихоманка», «родимец» – и образы православных святых, Богородицы. В сознании старообрядца языческая вера в духов природы не противоречила православному вероисповеданию. Перед произнесением заговора обязательно следовало читать «Отче наш», лечение было направлено на «раба Божьего», и в самом заговоре упоминается божественная воля на излечение: «Стану я, раба Божья, (имя рек). Стану благословлюсь, пойду перекрещусь из дверей в двери, из ворот в ворота. Пойду я в чистое поле, на широкое приволье под восточну сторону, под восточной стороной стоит три дуба золотых. На тех дубах сидят трое святых, Мать Пресвятая Богородица, с ними раба Божья (имя рек), уроки, презоры, ветреницы, переполохи, испуг, родимица от девки простоволосой, от мужика русака. Будьте мои слова крепки и лепки, крепче камня, крепче булата, крепче острого ножа. Во имя Отца и Сына и святого Духа. Аминь, аминь, аминь» (2). Плюнуть через левое плечо – это уже защита от нечистого, который, по поверьям, стоит за левым плечом.

Благодаря близкому текстуальному соприкосновению заговора с православной молитвой, использованию канонических молитвенных формул, словесных клише заговорный текст нередко воспринимается как молитва, а иногда и называется молитвой.

Особое место в заговорах занимает образ Богородицы: Мать Пресвятая Госпожа Богородица – «владычица», «скорая помощница», защитница «от недугов и скорбей, от сухоты, ломоты, от кровяной, жиловой и головной». Традиционный образ Богородицы вписывается в языческую символику заговорной поэзии. «…Сходит с небес на землю Мать Пресвятая Госпожа Богородица владычица, скорая помощница, помоги рабу Божьему человеку. Над рекою, над водою сними всю грусть-тоску с ретивого сердца, с ясных очей, с черных бровей, с буйной головы, с рук, с ног и со всего тела человеческого. Ключ - небо, замок – море. Идет мать с небес на землю, черпает кувшином воду и обмывает раба Божьего (имярек) человека святой водой, святой росой и протирает церковной белой пеленой. Амин, аминь, аминь».

Через Богородицу обращаются за помощью к святым, природным стихиям (земле, воде, ветрам, огню), божественным небесным силам, космосу: «…Мать Пресвятая Богородица, подойду я к ней поближе, поклонюсь ей пониже: Матушка Пресвятая Госпожа Богородица. Господи, сошли нам сил небесных воинов Михаила Архангела, второго Гавриила Правильного. Наведите стрелы железные, сбивайте, сгоняйте с раба Божьего (имярек), с тела белого, лица ясного, изнутри живота, с ясной головы двенадцать заломов, сухого встречного, корючего, прижильного, двенадцать заломов, всяких немей развсяких во веки веков. Аминь, аминь, аминь».

Старообрядческая церковь осуждала заговоры, считая их антихристовым действием.

Мифологическое мировосприятие, на котором основаны заговоры, определило поэтическую систему, метафоричность образов. Характерными для художественной системы заговоров являются постоянные эпитеты, сравнения и другие поэтические средства устного народного творчества, олицетворение природы, небесных светил, особенно солнца. К небесным светилам, окружающему природному миру обращаются как к живым существам: «Крапивушка-матушка, жгучая, колючая, сердитая, горячая. Выведи своих червей со всего моего огорода…»; «Солнце красное, ты ходишь высоко, светишь далеко, ты греешь глубоко и видишь далеко… Пойдешь ты солнце красное перед высокими горами, зелеными лесами, перед желтыми песками, перед серыми камнями, перед быстрыми реками. Прошу тебя, солнце красное, пойдешь ты на океан-море, в океане-море, в океане-море окунись, около океана-моря отряхнись, утренней зарею народись, к рабе Божьей (имярек) с добрым здоровьем воротись…». Описывая абстрактное место действия – загадочное океан-море, восточную сторону, заговор включает в себя и вполне реальные детали вещественного мира – столб, стол, ворота, двери и т.д.

Очень редким бывает включенность в обобщенные реалии заговора окружающей природы, конкретных названий. Один из заговоров, начинается с упоминания гидронима Заган: «Матушка Заган, славная река, золотые берега, золотые ключи, замки серебряные …». В другом – упоминается река Шаралдайка, но тот же заговор есть без названия реки.

«Река Шаралдайка обмывает берега, корни, камни, желтые пески. Так же рабе Божьей Елене обмой всю скорбь, болезнь, неси ее болезнь на луга – болота, гнилые колоды, на желтые пески, чтоб она не болела, на век вечный занемела. Аминь». В варианте – «болезнь занемела».

В заговоре соединились слово и действие, верования и высокая поэзия, выразившаяся в постоянных эпитетах, красочных сравнениях, поэтических олицетворениях. Своим поэтическим началом некоторые из них напоминают сказочный эпос, поэмы: «На море-океане, на острове Буяне стоит дуб на двенадцати котах, на двенадцати замках от востока до запада текла огненная река, обмывала пенья, коренья …»; «У Софьи три дочери. Одна пряла, вторая метала, а третья ходила от реки до реки, носила уроки от ангела …»; «Царица-водица бежит с Востока до Запада, омывает крутые берега, осыпает желтые пески, серый камень, белые корни …»; «Шел Иван Предтече Креститель Господний, шел путем-дорогою, наткнулся на девиц, оградил их крестом. ,,Откуда вы, девицы? “ – ,,Мы, девицы, заклятые отцами, матерями проклятые, святое небо, правильное солнце, чистое дерево кипарис …“»; «На озере-океане, там лежит камень, на том камне выстроилась церковь Божия. У той церкви стоит Божей престол, за престолом Христовым три Иоана Предтечи, крестители господние. Один Иван Богослов, другой – сын Христов, третий Иоан Креститель господний. Около Божьего престола господнего, среди их шьет, вышивает, серебром устилает …».

Для жанровой природы заговоров характерна устойчивость формы и содержания, «знахари» текст заговора хранили в неприкосновенности – никакой импровизации, передавали его также людям одарённым, способным использовать заговор с практической целью. Поэтому до наших дней дошли довольно сложные в повествовательном отношении тексты заговоров.

Приведённые в статье фрагменты заговоров, за небольшим исключением, записаны в с. Шаралдай Мухоршибирского района Республики Бурятия от Е.Ф.А., 1936 г.р. Она выучила их в середине 1960–х годов от бабушки Хавроньи из Загана (умерла в начале 1990–х годов). Использовать в лечебной практике в то время по молодости лет не могла, поэтому записала в тетрадь. В тетради записаны только развернутые, достаточно длинные тексты, хотя Е.Ф.А. знает и использует изустно на практике наряду с записанными и множество коротких заговорных текстов. Современные заговоры имеют как правило краткую форму, упрощенную.

Высокая оценка заговорной поэзии, данная А. Блоком в 1906 г. в статье «Поэзия заговоров и заклинаний»: «… заговоры, а с ними вся область народной магии и обрядности, оказались тою рудой, где блещет золото неподдельной поэзии; тем золотом, которое обеспечивает и книжную ,,бумажную“ поэзию – вплоть до наших дней» (3), – в полной мере оправдана заговорными текстами, которые зафиксированы в старообрядческом селе на исходе XX века.

Примечания

1. Болонев Ф.Ф Народный календарь семейских Забайкалья (вторая половина XIX–начало XX в. Новосибирск, 1978. – С.79

2. Все тексты записаны автором в Мухоршибирском районе Республики Бурятия в 1996–1997 гг.

3. Блок А. Собр. соч.: в 8 т. М.;Л., 1962. Т.5. С.37.

© Матвеева Р.П.