История старообрядчества вот уже не одно столетие привлекает к себе внимание исследователей. Ещё во второй половине ХIХ в. в Российской империи начала складываться официальная церковная традиция изучения старообрядчества, нашедшая своё воплощение в трудах В. Волкова, Н. Ивановского, Н. Извекова, Ф. Ливанова, В. Лужинского, епископа Макария, И. Никифоровского и др.

Одновременно история старообрядцев Беларуси в той или иной мере рассматривалась на страницах работ светских авторов. Это А. Сементовский и его «Этнографический обзор Витебской губернии», А. Дембовецкий «Опыт описания Могилёвской губернии», И. Абрамов «Старообрядцы на Ветке. Этнографический очерк». Как видно, в данной сфере трудилась целая плеяда исследователей, многие работы которых, несмотря на конфессиональную предвзятость, сохраняют определённую научную ценность до настоящего времени.

Кардинальные перемены в историографии наступают после установления советской власти на просторах былой Российской империи. Создавать свои труды по конфессиональной проблематике историки отныне могли лишь в рамках марксистско-ленинской научной парадигмы, в которой выпячивалась классовая сущность религии. Религия рассматривалась большевиками как «опиум для народа», как «иллюзорное отображение счастья людей»; а церковь – как эксплуататор народных масс, использовавшая с данной целью религиозные предрассудки. Исходя из этого, ставилась задача – бороться с религией и церковью до их полного искоренения в обществе. Данная система взглядов явилась методологическим фундаментом всех исследований по истории религии и церкви в Советском государстве.

Кроме того, в условиях религиозных гонений затухает жанр церковных исторических исследований, а конфессиональная история становится «неудобной» темой в советской исторической науке. Самыми популярными и перспективными направлениями становятся история Октябрьской революции и классовой борьбы, изучение социально-экономических аспектов прошлого и т.д.

Тем не менее, разработка истории старообрядчества полностью не исчезала из белорусской советской историографии. В 1930 г. вышла монография «История русской церкви», принадлежавшая перу известного советского учёного-марксиста, жившего и работавшего в БССР Н.М. Никольского. «История русской церкви» неоднократно переиздавалась в БССР, вплоть до 1990 г. (1)

Автор впервые в советской исторической науке осветил историю православия с марксистско-ленинских позиций, уделив при этом значительное внимание истории старообрядчества. Повествуя в своей монографии о так называемом «патриаршем периоде» в истории Православной церкви России, предшествующем никоновским реформам, Н.М. Никольский придерживался мнения о подчинённом характере церкви по отношению к государству: «церковь в области управления и даже культа превратилась, в сущности, в один из московских приказов» (2). Фактически «главенство в церкви во всех отношениях принадлежало царю, а не патриарху» (3). Автор отметил также ограничение роста церковных богатств и юрисдикции церкви в судебных делах в тот период, тяжёлое положение приходского духовенства, особенно сельского. В ХVII в. было положено начало наследственному духовному сословию, когда был запрещён свободный переход священнослужителя из одного прихода в другой без согласия архиерея. В свою очередь епископат в силу «условий положения князя церкви» играл негативную роль в жизни общества. В таких условиях, «в среде городского духовенства образовались в половине ХVII в. кружки ревнителей благочестия, которые хотели очистить русскую церковь от скверны» (4). «Ревнители» хотели в этих целях продвигать на епископские кафедры послушных себе лиц, «мечтая, может быть, провести впоследствии выборность епископата» (5). Никон, также как и «ревнители», выступал за исправление церковной нравственности, но, кроме того, и за возвышение священства над царством, единовластие патриарха. Власть архиерея виделась Никону выше царской власти. По мнению Н.М. Никольского, свою теорию о превосходстве духовной власти над светской Никон сформулировал ещё до патриаршества. Однако фиаско этой идеи было изначально предопределено, так как она противоречила самому ходу развития России.

Н.М. Никольский, видел в противостоянии за «аз» борьбу старого самостоятельного приходского клира с его многообразными культами и чинами и новой дворянской церкви, уничтожавшей повсюду всякую тень самостоятельности. Сельскому духовенству переучиваться было немыслимо. Перед ним стоял выбор: или отказаться от новых книг или уступить место новым священникам. Последние, в свою очередь, по мнению автора, являлись «верными слугами поместного дворянства» (6).

Рассматривая историю старообрядчества, Н.М. Никольский отмечает роль Ветки в деле распространения старообрядческого учения (называя его распространение «пропагандой»); переселение на территорию Польши «посадской части старообрядчества вместе с белым и чёрным клиром» (7). Этим и ограничилось рассмотрение старообрядчества в Беларуси

Также автор в своей работе уделил внимание «церковной организации поповщины», истории старообрядцев в России в ХIХ в.

Через несколько десятилетий после появления «История русской церкви», в 1984 г. в Минске вышла монография М.С. Корзуна «Русская православная церковь на службе эксплуататорских классов: Х в.–1917 г.» (8). Автор в числе прочих аспектов истории церкви сфокусировал внимание и на старообрядчестве, однако уделил ему гораздо меньше места на страницах своей работы, нежели Н.М. Никольский в «Истории русской церкви». М.С. Корзун отметил «общность интересов государства и церкви при проведении реформ Никона» (9). В качестве одного из стимулов «беспощадного проведения Никоном реформы была жажда им мирских благ» (10). Сам патриарх был назван «честолюбивым и властолюбивым», заставившем свою жену принять монашеский постриг ради осуществления собственной карьеры в церкви(11).

Подводя итог обзору белорусской историографии советского периода, посвящённой истории старообрядчества, отметим следующее. История религии и церкви, равно как и история старообрядчества в частности, не являлись популярными темами для изучения в белорусской советской исторической науке, что было обусловлено сущностью коммунистической идеологии, крайне отрицательно относившейся к любым проявлениям религии в обществе. В условиях советского строя творчество историков ограничивалось рамками марксистско-ленинской методологии с её классовым подходом к оценке и трактовке процессов и явлений прошлого. Исходя из таких методологических позиций, и были написаны рассмотренные выше работы Н.М. Никольского и М.С. Корзуна. Общей чертой их работ является игнорирование белорусской специфики истории старообрядчества. Они рассматривали историю старообрядцев в едином общероссийском контексте, никак не выделяя историю старообрядчества в Беларуси.

Примечания

1. Никольский, Н.М. История русской церкви. Мн.: Беларусь, 1990.

2. Там же. С.168.

3. Там же. С.172.

4. Там же. С.177.

5. Там же. С.180.

6. Там же. С.181–187.

7. Там же. С.299–301.

8. Корзун М.С. Русская православная церковь на службе эксплуататорских классов: Х в.–1917 г. Мн., Беларусь, 1984.

9. Там же. С.91.

10. Там же. С.94.

11. Там же. С.94–95

© Веремеев С